Первичный цвет

Она попыталась успокоиться и взять себя в руки.

— Ладно. И что дальше?

Он отвел руку с письмом и стал давить взглядом, как у них среди Высших принято. Смотреть как на пустое место, отчего ты сразу должен понять, что ты никто.

От Шуваля такого примитивного выражения власти Машка отчего-то не ожидала. Вздохнула и закатила глаза:

— Ладно, я поняла, что ты хочешь расплаты. Что я должна сделать, чтобы искупить свою ужасную, огромную, непростительную вину?

— А, ты о том, что я слегка… растерял свои мужские особенности? — Он отпустил бумагу и та спланировала на пол. — Сколько, кстати, это продлится?

Машка заставила себя не отводить глаз.

— Семь дней.

— То есть ещё шесть? — Он неожиданно усмехнулся. — Ну, не страшно. Я месяцами, бывает, лишаю себя женского общества. Оно мне приелось уже давно. Так что ты мне, скорее, услугу оказала.

Такой молодой и такой странный. Его лицо ходило волнами, как на ролике, где сменяются разные люди. Или как будто он не мог вспомнить, какой он на самом деле.

— Кстати, сам факт магического действия… от человека, которому запрещено практиковать… Разве другой на моём месте не посадил бы тебя в тюрьму? Не вызвал бы первым делом кондоров? А я всего-то взял тебя на работу. Видишь разницу?

— Как ты можешь не хотеть мстить за то, что я сделала? — с сомнением спросила она.

— Не зацикливайся на мелочах. — Отмахнулся Шуваль.

Машка вцепилась руками в собственные бока. Как это понимать? Неужели… неужели Долли ничего не грозило?

— Зачем ты тогда принуждал мою подругу к себе прийти?

— Я принуждал? — он вдруг удивился.

— Я собственными ушами слышала!

— Что слышала?

— Как твой человек велел ей немедленно идти в твою комнату! Ровно в полночь.

Шуваль молча захлопал глазами.

— Ты что, ревнуешь? — спросил, наконец.

Машка вдруг разозлилась. Он как-то странно себя вёл. В какой-то момент он определился со своей личностью и теперь играл. То есть раньше она была уверена, что это беспринципный, циничный Высший, который ходит по трупам и неумолимо наказывает за всё, что посчитал достойным наказания, а сейчас в голову приходило другое — он играет в жизнь, как будто так она кажется не такой страшной. Поймать её, броситься в погоню, как в фильме каком-то, вместо того, чтобы натравить охранников или даже магических кондоров. Закон ведь она нарушила? Устроить спектакль с договором, заключенным с её родными (кстати, как он так быстро его состряпал)? Во всём это было что-то нереальное.

— И я не понял, — он нахмурился. — Подруга она тебе или нет?

Машка не ответила. Диссонанс между происходящим и ожидаемым сбивал с толку. Она опустила голову и незаметно ущипнула себя за ногу.

Как это вышло? И вообще — как они её нашли?

Они не могли её найти. Не успели бы вычислить, хоть ты тресни!

— Как? Как вы успели на меня выйти? — не могла не спросить Маша. — Вы не успели бы меня вычислить и обнаружить! Как вы могли найти того, кто провел какие-то магические действия в коридоре клуба, под завязку забитого магами? Как?

Он оценивающе наклонил голову, потом, улыбаясь, признался:

— Дело в том, что мы искали не того, кто навёл на меня порчу.

— А кого? — опешила Маша.

— Девушку с аурой. Редкой аурой прозрачного желтого цвета. Как видишь, тебе просто не повезло.

Маша открыла рот, но не смогла выдавить ни слова. Они заранее её искали, еще до того, как она наложила проклятье, поэтому и нашли. Вычислили среди гостей. Всё сходится, это единственное разумное объяснение.

— Но зачем?

Он снова замолчал, будто не слышал. И, кажется, мысленно перенёсся в другое место.

Машка лихорадочно перебирала свои знания об аурах. Ходили слухи, что цвет на что-то влияет, но никто никогда не установил этого доказательно. Просто у всех разные цвета, и всё. Но если Высший искал определённую ауру…

— Ты знаешь что-то, чего не знают маги?! — невольно воскликнула Машка, подаваясь вперёд. — Цвет действительно что-то значит?

Он покачал головой, цокая языком.

— Нельзя быть такой умной, девочка-колокольчик. Это, пожалуй, твой самый главный недостаток. Тебе нужно больше притворяться дурочкой.

Что на это ответить?

— Да, кстати, пять минут на сборы, — он взглянул на часы. — А после работать, работать. Придешь в мой кабинет за инструкциями, он в конце коридора, направо, белая дверь.

— И что я должна делать?

— Всё, что я скажу. — Он встал и пошёл к двери. — Всё, что скажу, злючка.

— Я не злючка! — не сдержалась Маша, когда его спина исчезала в коридоре. — Кто угодно бы злился, — оправдалась шёпотом себе под нос, когда дверь уже закрылась.

* * *

Выводить Шуваля из терпения раньше времени Маша не посчитала нужным, неизвестно, на что он способен, поэтому кое-как привела себя в порядок и пошла в кабинет. Да и чего скрывать, было любопытно, что хозяин запросит с неё в качестве компенсации морального ущерба.

В коридоре было пусто и довольно пыльно, а ковролин усыпан мелким мусором. Местная уборщица или отсутствовала, или крайне непрофессионально выполняла свои обязанности. Маша такую давно бы уволила ко всем чертям.

Белая дверь, которая возле ручки была заляпана грязными руками, оказалась приоткрыта.

— …с началом зимы, гадёныш!