Первое апреля

— Ой, — оговорился папа своим собственным голосом, — то есть сначала расскажи стишок.

Мама ахнула. Папа смутился, снова засипел, а потом вообще замолчал. Я усмехнулся. Гипноз змей — это вещь. Я презрительно поглядел на мешок с подарками. Вряд ли в нём то, о чём я мечтаю. То есть третий том энциклопедии Брэма. Самое лучшее, что там может быть, — Маршак. Или сказки братьев Гримм.

Я накинул пуховик, нахлобучил шапку и вышел на крыльцо. Снег сыпал так яростно, словно хотел забросать комьями и наш бестолковый дом, и моих непутёвых родителей, и несчастного меня.

А что? Они сами виноваты. Им уже куча лет. Должны знать, что чудес не бывает. Не бы-ва-ет! Если не верят мне, пусть почитают Брэма. Там всё ясно написано. Человек произошёл от обезьяны. А обезьяны — от червяков. Точка. До Деда Мороза эволюция ещё не дошла.

Но, несмотря на Брэма и удавшийся мне гипноз змей, настроение всё равно было паршивым. Не новогодним — это точно. Перед глазами стояли разочарованные лица родителей. Мама с застывшей на губах улыбкой и папа с ватными бровями.

Я вздохнул и приставил к стене лестницу. Вот люди, а! По куче лет каждому, а всему надо учить. Лестница угрожающе заскрипела. А может, это недоверчиво хмыкнул дом-старик.

Я забрался на чердак. Пыльно, тихо и тепло. Надо будет переехать сюда летом. А пока покопаемся в коробках.

Та-ак. Бабушкино платье в кружевах пока не требуется. Папины детские игрушки. Занятно, конечно. Но можно и получше что-то найти. А, вот! Кассета. Плёнка немного выехала, надо подкрутить.

Интересно, как они раньше без дисков жили? Вся музыка была только на таких кассетах, пластмассовых, с бумажными наклейками. Я пригляделся. На бумажной полоске папиной рукой выведены четыре буквы. Точнее, две. Две «А» и две «Б».

Хорошо, а способ доставки? Санта-Клауса, конечно, не существует. Но способы-то придуманы. Я вылез наружу. Хорошо, что лестница высокая, достаёт до крыши. Или это дом сгорбился по-стариковски.

Я легко добрался по крыше до трубы. Кассету предусмотрительно упаковал в пакет, обернув для сохранности бабушкиным шарфиком.

Я размахнулся и швырнул пакет в трубу. А потом приник к ней и стал слушать.

— Ой, что это? — взвизгнула мама.

— Где?

— В камине! Там кто-то есть!

— Кошка?

— Кошка спит. Посмотри!

— Погоди…

— Посмотри, а то я завизжу!

— Ты и так визжишь. Дай-ка гляну… Пакет.

— Откуда он там?

— Не знаю. Хм, в пакете — шарф твоей мамы.

— Может, она хотела его сжечь?

— Зачем? Неплохой шарф, между про…. Оп! Смотри, а это что?

— Кассета, что же ещё?

— Сам вижу, что кассета. Это же «АББА»!

— Ой как давно я их не слышала. А помнишь, мы у Вики на дне рождения под неё отплясывали.

— Это когда?

— Ну перед рождением Максимки. Помнишь, ты ещё говорил, что у нас Максимка родился, потому что «АББУ» услышал?

— А, точно! Я и забыл. Давно это было.

— Очень давно. Максим-то совсем большой стал. Прямо взрослый.

— А помнишь…

Я оторвался от трубы и решил подлезть к крыше с другой стороны, как вдруг с моей ноги скатился ботинок. Я ведь забыл завязать их! Я подтянул ноги, и второй ботинок полетел вслед за первым. Я пополз к лестнице. Только бы она была на месте.

Лестница оказалась на месте. Она дала мне возможность доползти до чердака. А потом я поскользнулся на ней и рухнул вниз.

Совсем не больно было. Даже смешно. Хорошо, что столько снега нападало. Я улыбнулся и принялся искать в снегу ботинки. Но их не было! Ни у двери, ни в огороде. Я пригляделся к забору и замер. У забора сидел заяц. Самый настоящий! Живой!

Я боялся пошевельнуться. Одно дело — читать у Брэма про червяков и обезьян, а совсем другое — видеть живого зайца. Это самое настоящее чудо. Жаль, что я не захватил фотоаппарат. Я боялся моргнуть. От напряжения в глазах застыли слёзы, но я смотрел и смотрел на зайца, пока не сфотографировал его своим сердцем.

А потом я моргнул. И заяц исчез. Наверное, нырнул под забор и бросился в лес. На месте зайца лежали мои ботинки. Я приблизился к ним и взял их. Мне опять стало смешно. Жаль, что меня не видят папа и мама. Стою у забора босой, с ботинками в руках. Сам похож на зайца.

— С Новым годом! — звонко закричал я неизвестно кому.

Дом-старик разразился в ответ скрипучим смехом.

Елена Габова

Нина Игнатьевна против Артёмова

Звонок на алгебру в шестом «Б» давно прозвенел, а Нина Игнатьевна не появлялась. Любитель поспать Борька Дёмин прилёг ухом на стол, чтобы не терять времени даром.

— Пошли на разведку! — предложила Иринка своей подруге Надюшке.

— Давай!

Осторожно выглянув за дверь, девочки шагнули в коридор. Тишина, все на уроках. Только из открытых дверей их класса доносится шум. Вот и лестница, сейчас она пустынна. И здесь не слышно каблучков Нины Игнатьевны. Что случилось? Может, учительница заболела, а их забыли предупредить?

Шестой «Б» — на третьем этаже. Девочки на цыпочках спустились этажом ниже и нос к носу столкнулись с Ниной Игнатьевной.

— Ой! — пискнули разведчицы и бросились назад, но голос учительницы их остановил.

— Меня встречаете?

— Да-а, — растерянно проговорила Иринка. — Мы думали, урока не будет.