Первое дело Еремея

Коснуться её рукой я не посмел. Разумно ли было касаться движущегося винта нашего судна? Разве что человек захочет, чтобы у него стало рукою меньше, чем при рождении. Но кончиком меча я прикоснулся — осторожно, едва-едва.

Ничего не случилось. Рука не ощущала структуры поверхности, просто нечто не пускало меч дальше. Я нажал сильнее, затем ещё сильнее. Меч мой не продвинулся ни на волос. Он даже не оставил царапины на поверхности. Да полно ли, была ли здесь поверхность вообще? Вещественная поверхность? Даже тень от меча, что должна была падать на купол, и то исчезла. На песке — пожалуйста, а на куполе нет.

Я вернулся к товарищам. Мы попытались пробить купол арбалетом — иногда там, где бесполезна сила, помогает скорость. К счастью, я выпустил стрелу по касательной, потому что она отлетела от поверхности столь стремительно, что, попади в кого-нибудь из нас, быть новой беде. Проследив место падения стрелы, я пришёл к выводу, что соударение стрелы и купола было совершенно упругим — или близко к совершенству.

Отойдя к кораблю, я, теперь уже тщательно выверив угол, выстрелил из метателя. Заряд взорвался далеко в пустыне — поверхность отразила его с легкостью. Когда я второй раз подошёл к куполу, то увидел ожидаемое — метатель, как и меч и арбалетная стрела, не смог даже поцарапать купол.

Идеальная защита. Мы нашли образчик идеальной защиты! Удайся нам разгадать тайну купола, и никакое орудие Тёмных Мастеров не было бы нам страшно.

Мы взобрались на палубу. Солнце было ещё далеко от горизонта, но нас подстегивало нетерпение — поиск принес новое знание, и хотелось поскорее передать его нашему поселению.

Остаток пути прошёл гладко во всех отношениях — мы больше ничего и никого не встретили, песок мягко ложился под колеса корабля, ветер был сильным, но не ураганным. До заката оставалось добрая пара склянок, когда мы причалили к Гавани. Корабль был слишком велик, чтобы загонять его в Подземелье, и мы построили в ста шагах от входа Гавань — место, где можно было собирать новые корабли и укрывать их от непогоды, а в дальнейшем собирать и самоходные экипажи.

Нас встретили со всем вниманием, на которое могут надеяться скауты. Раненых товарищей тут же отправили в лазарет, и вскоре отец Шейкли подтвердил, что жизнь их вне опасности.

Погибший же был погребен на поверхности, там, где мы решили устроить наше кладбище. Чтобы предохранить тело от ведомых и неведомых животных, мы построили склеп, да и само тело помещали в кокон из прочнейшего астика.