Первое Дерево

Тварь отступила на шаг, но затем ринулась на бесстрашного харучая, расставив руки, словно хотела заключить его в объятия. Он увернулся и, проскочив к ней за спину, вновь подпрыгнул и вскочил на нее верхом. Закрепившись ногами, он обхватил ее за шею и сдавил изо всех сил. Чудовищно напрягая мускулы, он пытался добраться до горла и задушить ее.

Горгона замолотила в воздухе лапами, но не смогла ухватить прилипшего к спине харучая.

Рант Абсолиан прекратил хихикать. Его разочарование было горьким, как у ребенка, сломавшего любимую игрушку.

Линден до боли вцепилась в парапет, и из ее пересохшей глотки рвался беззвучный вопль поддержки.

Но тварь была не только сильна, она была еще и хитра. Внезапно она прекратила попытки стряхнуть харучая и, присев, вдруг одним прыжком одолела расстояние до стены и обернулась к ней спиной.

Хигром попал в ловушку: он был зажат между Горгоной и камнем. Словно предвестники землетрясения, стену стали сотрясать глухие толчки.

Руки Хигрома бессильно разжались, и, когда горгона отступила от стены, он рухнул на песок. Его грудная клетка была раздавлена. Он еще дышал, захлебываясь кровью и напрягая раздавленные легкие и сердце. Белая и безликая, как олицетворение судьбы, горгона застыла над ним, намереваясь нанести последний удар.

Но тело харучая содрогнулось, изо рта хлынула кровь, и Линден почувствовала, что нить, связывающая его с жизнью, оборвалась. Он затих.

Песчаная горгона примерилась к стене, собираясь ударить в нее, но тут пробил час ее возвращения в смерч.

Резко развернувшись, она устремилась назад, в пустыню, навстречу своему Року. И вскоре исчезла из глаз в клубах поднятого ею песка.

Линден зарыдала. Что-то внутри нее погибло. Ее друзья молчали, но она не смотрела на них. «Хи-гром, Хи-гром», — стучало ее сердце, снова и снова повторяя имя харучая, словно этим Линден могла хоть что-то сделать для него.

Сквозь слезы она увидела, как Рант Абсолиан в сопровождении своих женщин и стражи начал спускаться по лестнице. Его довольное хихиканье потонуло в солнечном свете и ослепительно белой жаре.

Касрейна на Песчаной Стене уже не было.

Глава 17 Конец шарады

Линден не знала, сколько времени она простояла в горестном оцепенении. Уход Касрейна, который не пожелал остаться и смотреть на смертельную схватку харучаев с Горгоной, казался ей более циничным, чем откровенное ликование гаддхи по поводу победы этой твари. Она понимала, что нужно что-то делать, принимать какие-то решения, но была не в состоянии даже думать об этом.

Ее сердце все еще выстукивало: «Хи-гром, Хи-гром», а тело как омертвело.

— Не прикасайтесь ко мне! — сказал у нее над ухом Ковенант, и она чуть не закричала от накопившихся боли и страха.

Кайл отпустил ее, и на коже запястья остались следы его пальцев: он так сильно сжал ее руку, что ногти впились до самой кости. Ранки уже начали саднить и слабо пульсировали в такт биению сердца: «Хи-гром, Хи-гром…»

Наконец Первая стряхнула с себя оцепенение и обернулась к Раеру Кристу. Она пристально посмотрела на него подслеповато сощуренными покрасневшими глазами и сипло прошептала:

— Дай нам веревку.

Кайтиффин побледнел, его лоб покрывали крупные капли пота, и, казалось, он был близок к обмороку. Похоже, смерть харучая глубоко потрясла его. А может быть, он просто до сих пор ни разу не видел песчаной горгоны в деле. Или же до него дошло, что он сам может однажды, чем-то не угодив хозяевам, подвергнуться подобному же наказанию. Сиплым шепотом, как и Первая, он отдал приказ ближайшему хастину. И, раздраженный медлительностью стража, отвесил ему тяжелый пинок, чтобы хоть на ком-то сорвать свое настроение. Тот даже не обернулся, но прибавил шагу и вскоре появился вновь с мотком веревки в руках.

Мечтатель и Хоннинскрю с ловкостью бывалых моряков тут же закрепили конец и один за другим спустились вниз. Несмотря на то, что в их огромных руках веревка казалась слишком тонкой, она была достаточно крепкой, чтобы выдержать вес двух Великанов. И вскоре они уже стояли на окровавленном песке рядом с Киром.

Линден вздрогнула от прикосновения Кайла, мягко подтолкнувшего ее к парапету, и, не в состоянии сопротивляться, покорно побрела к веревке. Она не понимала, куда идет. Она не понимала, чего от нее хотят. Она шла, куда вели, и, когда Кайл помог ей взобраться на парапет, машинально уцепилась за веревку и соскользнула вниз.

Первое, что она увидела, было тело Хигрома. Его раны обвиняли ее. С трудом переставляя ноющие ноги по вязкому песку, она побрела к Киру.

Тем временем вниз на одной руке спустился Бринн, второй бережно поддерживая юр-Лорда. За ним буквально обрушилась Первая.

Вейн подошел к парапету, посмотрел вниз, словно оценивая ситуацию, затем решительно взялся за веревку и тоже спустился. В ту же секунду элохим влился в камень Песчаной Стены и тут же поднялся из песка рядом с Великанами.

Линден ничего этого не видела: она стояла на коленях перед Киром, собираясь его обследовать.