Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Топонимы, особенно содержащие элемент Ecles- (от лат. ecclesia), а в Уэльсе и Корнуолле — Llan- или Lan-[659], указывают на то, что христианские общины вписывались (возможно, весьма причудливым образом) в общий ландшафт территориальных владений в регионах с преобладанием бриттского языка и субримской культуры. Большие организованные христианские общины, скорее всего, существовали в Гластонбери-Тор, Лландо и на острове Келди, а также в других местах — там, где умерших хоронили в длинных каменных саркофагах на больших кладбищах: в частности, в Южной Шотландии, где, по мнению Чарльза Томаса, сохранилась диоцезная церковь, как в Уэльсе и Корнуолле[660]. Группы надгробий с латинскими надписями в Абердароне и Ллангиане на полуострове Ллин, в Киркмадрине и Ллантрисанте в Гламоргане, возможно, свидетельствуют о том, что в этих местах существовали небольшие монастыри[661]. В некоторых позднеримских виллах, таких как Фросестер, Чедуорт и Хальсток, предположительно имелись домашние церкви: видимо, некоторые землевладельческие семейства предпочитали служить Богу приватно. Количество небольших поселений в Корнуолле и Северном Уэльсе, носящих имена малоизвестных святых, наводит на мысль о том, что семьям элиты было положено иметь под покровительством собственного святого или святую[662]. Если на востоке богатство и статус ассоциировались с отказом от всего римского, принятием нового языка, пышными погребальными пирами и пестрыми «германскими» украшениями, на западе и на севере могущественному достойному властителю полагалось быть покровителем святого, или церкви, где находились его мощи, или его общины. Нередко такие местные святые были членами семьи властителя: те самые аскеты и паломники, которых высмеивает Гильда. Подобный способ утверждения своего благочестия и власти вряд ли мог удостоиться большего, чем краткая сноска на полях истории, если бы не сыграл ключевую роль в интеллектуальной революции, которая привела к возникновению новой формы власти в VI–VII веках[663].

Лишь немногие локации, гипотетически связанные с церковью, поделились своими тайнами с археологами. Важнейшее исключение — Уиторн (Whithorn) над заливом Уигтаун в Галлоуэе, напротив острова Ардуолл; с запада, из Киркмадрина до этих мест можно дойти на лодке за день, если грести быстро. Беда, писавший в 731 году, рассказывает, что епископ Ниниан, получив наставления в Риме, проповедовал христианскую веру пиктам Южной Шотландии в своей церкви Святого Мартина, именовавшейся по-латыни Candida Casa, а на древнеанглийском Hwitœrn, то есть «Белый дом»[664]. По словам Беды, церковь была выстроена из камня; высказывались предположения, что камень был оштукатурен известковым раствором, что придавало зданию характерный белый цвет[665]. Во времена Беды Уиторн был процветающей монашеской обителью под властью епископа Нортумбрии. При этом сам святой Ниниан — крайне туманная фигура: его житие, Miracula Nyniae Episcopi, написанное не ранее конца VIII века, представляет собой собрание традиционных сюжетов, лишенных исторической основы[666]. Но не исключено, что христианская община существовала в Уиторне уже в V веке. Обнаруженный здесь памятник, первоначально находившийся, вероятно, на монастырском кладбище, считается самым древним в Шотландии. Трогательная надпись гласит: TE DOMINV(M) / LAVDAMVS / LATINVS / ANNORV(M) / XXXV ET / FILIA SVA / ANN(ORUM) IV / (H)IC SI(G)NUM / FECER(V)NT / NEPVS / BARROVA / DI: «Тебя, Господа, славим. Латин 35 лет и его дочь 4 лет. Племянник/внук Барровада поставил»[667].