Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Я решил, что храмы идолов этого народа не должны быть разрушены. Уничтожив находящихся в них идолов, возьмите святую воду, и окропите эти капища, и воздвигните в них алтари, и поместите святые реликвии. Ибо если храмы выстроены прочно, весьма важно заместить в них служение идолам службой Истинному Богу. Когда эти люди увидят, что святилища их не разрушены, они изгонят заблуждения из своих сердец и с большей охотой придут в знакомые им места, чтобы признать Истинного Бога и молиться Ему. Также можно заменить каким-либо праздником присущий им обычай закладывать быков в жертву демонам. Так, в день освящения даров или в праздники святых мучеников, чьи реликвии помещены в храме, следует позволить им возводить вокруг храма шалаши из веток и праздновать там. Не давайте им приносить животных в жертву дьяволу, но пускай они сами употребляют их в пищу, благодаря Творца всех созданий за Его щедрые дары[845].

Аббаты, аббатисы, епископы и священники как инициаторы нового социального договора с формирующимися королевствами англов должны были адаптировать свои идеи к местным представлениям и политике. Их успехи, начиная с середины VII века, зависели от того, насколько им удавалось включить церковные институты в систему территориальной власти. Для этого им надо было стать преуспевающими и предприимчивыми властителями, выстроить систему покровительства и дани, поддерживать и расширять сеть связей с соратниками и подопечными, защищать свою территорию и своих людей от притязаний соперников, королей и мощных сил секуляризации. Они должны были стать полезными — как помощники в управлении, законотворчестве и судебной деятельности и как вдохновители экономических инноваций и вложений. Они должны были обеспечить людям пастырскую заботу, причастие и присутствие священников, отмечавших своими ритуалами рождения, браки и смерти. И прежде всего им надо было изменить древние ландшафты, введя в них свои церкви и монументы, хранящие память о святости, а также распаханные поля, где росли селекционные злаки, водяные мельницы и прочие достижения умелого, если не сказать прогрессивного, землепользования. Их заслугой стало появление в VIII веке грамот на землю и системы приходов, обеспечивавших повсеместную доступность церковных служб[846].

Рассказ Беды о долгих размышлениях и колебаниях короля Эдвина перед обращением выглядит убедительно: король должен был найти баланс между политическими интересами традиционалистской воинской знати, властью верховного короля, личным духовным опытом и перспективами (рискованными или блистательными) дипломатических отношений с папой, который в письмах поощрял его и его королеву и предлагал поставить архиепископа в Йорке[847]. В итоге Эдвин решил, что, приняв христианство «римского образца», он не только продемонстрирует лишний раз свое политическое и военное могущество, но и войдет в круг европейских монархов. Но он, похоже, не очень заботился о том, чтобы приобщить к благам новой веры своих подданных, украсив нортумбрийский ландшафт церквами и монастырями. Редвальд, его предшественник в качестве носителя imperium, когда-то укрывавший Эдвина у себя и сражавшийся рядом с ним, столкнувшись с той же дилеммой, решил действовать по принципу «и вашим, и нашим», о чем красноречиво повествует Беда и свидетельствует погребальный инвентарь захоронения Редвальда в Саттон-Ху. Для того чтобы реализовать ту модель церковной организации, которую предлагали Августин и его преемники, нужны были городские центры и административные структуры. В Британии и Ирландии ничего подобного не было. Христианство монашеских общин, неразрывно связанных с клановыми территориями и их правителями, имело гораздо больше шансов на успех, поскольку оно в определенном смысле перекрывало пропасть между народом и его верховным повелителем.