Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Многие древние области поименованы либо по названиям территориальных центров (таких, как римские крепости типа Андериды на побережье Суссекса, например), либо согласно тому, как назывались жители этих мест. Топонимы, заканчивающиеся на — inga (из которых более двух десятков зафиксированы до VIII века), как правило, представляют собой производные от личных имен: Хрота (Rodingas в Эссексе), Дене (Deningœ на полуострове Денги в том же графстве) и т. д.[490] Эти топонимы, по-видимому, появились в период возвышения отдельных родов в мелких поселениях. Впоследствии такие семейства могли распространить свою власть сперва на соседей, а позже — на все окрестные земли. Топонимы на — inga вряд ли относятся к V веку, поскольку нигде в исследованных на данных момент поселениях и кладбищах этого периода не обнаружено никаких признаков, свидетельствующих о доминирующем положении какого-то одного семейства или о существовании социальных градаций среди членов сообщества. Более вероятно, что эти топонимы относятся к середине VI века или более позднему времени, когда — как на поздних этапах существования Вест-Стоу — один местный род возвысился над остальными. Взяв имя давно умершего (если не выдуманного или полулегендарного) основателя-предка в качестве родового именования своего семейства и «региона», род и династия, претендующие на власть и получение дани на этой территории, могли утверждать, что такое право было у них всегда. Области и сообщества Болотного края, как и кентские лейты, поддерживали свою идентичность в том числе за счет прав, которые они с незапамятных времен предъявляли на богатства окрестных топей и безлюдных заболоченных низин: солеварни, торфяники (торфяные разработки), богатые рыбой озера и ручьи, заливные луга, а также на сено, тростник и осоку, которые там росли в изобилии.

Удивительно, что общинные права как явление кое-где сохранились до наших дней — в частности, потому что в XII веке были закреплены в Лесной хартии. Короли нормандской династии, которые в свое время выбрали, присвоили и взяли под охрану так называемые «королевские леса» (охотничьи угодья — участки леса, перемежающиеся обширными вересковыми пустошами), вошли в конфликт с местными жителями, защищавшими свои древние права на эти ресурсы. Вердюры Нью-Фореста в конце концов успешно отстояли (и отстаивают до сих пор) права на общинные выпасы, заготовку дров, добычу торфа и глины, на плодокорм (желуди и буковые орешки для осеннего откорма свиней) и папоротник. Жители административных приходов Эппинг-Фореста имеют аналогичные права под «властью» муниципального совета лондонского Сити.

Приблизительную географию областей и мелких территорий Болотного края можно восстановить ретроспективно, благодаря тому что общинные права этих поселений еще существовали во время составления «Книги Страшного суда» в 1086 году; и даже более поздние средневековые документы (земельные описи, манориальные реестры и проч.) показывают, что местные общины в течение веков ревностно защищали свои права от поползновений соседей и жадных властителей[491], Сохранение множества древних топонимов может служить дополнительным подтверждением предложенной ретроспекции.

Для других регионов бывшей римской провинции невозможно выявить столь же детальные сведения о местных сообществах и ресурсах, которыми сообща владели местные жители. Но можно обратить внимание, например, на то, что территории административных приходов по краю Солсберийской равнины так же «режут» ландшафт на характерные полосы, как на северном краю меловых холмов Йоркшир-Уолдс и в некоторых других местах. Судя по всему, жители Солсберийской равнины, как и Болотного края, Уилда, Йоркшир-Уолдс и, возможно, пустошей Дартмура, использовали общинное право (в частности, на летние выпасы на плато), ориентируясь на местные обычаи и традиционное знание не в меньшей степени, чем на установленные границы[492].