Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Жители восточных, центральных и южных областей бывшей римской провинции нашли для себя много привлекательного — и знакомого — в воинских ценностях, идеологии и материальной культуре народов, живших по другую сторону Северного моря, находившихся в постоянном противостоянии с Римской империей, но не испытавших на себе всей тяжести ее навязчивого колониального интереса и непомерных налогов. Эти народы торговали и смешивались с бриттами и до римского вторжения в I веке н. э., и в период расцвета римской Британии, и впоследствии. Историк культуры Майкл Дж. Энрайт убедительно показывает, что так называемые кельтские и германские народности имели много общего — и в социальной сфере, и в материальной культуре; они заимствовали друг у друга представления, мифологию и формы их материального воплощения[241]. Культурные связи между народами Северной Европы и жителями северо-западных островов были столь же прочными и древними, как связи между народами Средиземноморья.

Кардинальный поворот в истории Восточной Британии V века мог быть обусловлен не столько добровольным принятием или насильственным насаждением скандинавской и германской культуры, сколько отторжением того, что ассоциировалось с Римом: городской жизни, вилл, демонстрации собственного богатства и статуса, броской роскоши, непомерных налогов, военного правления, коррупции и хозяев, годами не посещавших свои владения. Недовольство имперской политикой, проводившейся в ущерб местным интересам, возможно, и стало основной мотивацией, определившей отношения жителей острова и их континентальных соседей. При нынешнем уровне наших знаний об этом интереснейшем и загадочном периоде после краха Римской империи мы не можем детально описать происходившие процессы и осознать их суть. Но в их частных проявлениях — в истории отдельных вилл, городов и крепостей, — очевидно, сокрыта хотя бы часть возможных ответов.

Политическое и культурное отторжение Рима не решило проблем, возникших в экономике и инфраструктуре Британии после прекращения монетного обращения, исчезновения государственного налогообложения, профессиональной армии и имперской администрации. Если на востоке Англии, в рамках небольших сообществ, в горниле истории постепенно зарождались политические реалии раннего Средневековья, то в северных и западных регионах, где прежде антипатии к Риму были сильнее всего, латинская римская культура в итоге парадоксальным образом обрела вторую жизнь. Пути начали расходиться в V и VI веках; эти явления оставили свои следы: едва заметные — в некоторых труднообъяснимых археологических находках и более явные — в историях, искаженные версии которых дошли до нас в повествованиях Патрика и Гильды, в преданиях, которые записали Беда и составитель «неннианских» текстов. Это — истории о гражданской войне, вероломстве, таинственных и мифических событиях, подпитывающие непреходящий интерес к поискам истоков средневековой Британии.

5 О гладе, мече и огне

Гильда. — Сделка с дьяволом. — Лжесвидетели. — Патрик. — «История бриттов». — Ландшафты конфликта. — Хорошие ограды, хорошие соседи?

^{GÆGOGÆ MÆGÆ MEDU}

^{Английский диск: золотая подвеска V века, созданная по образцу монеты Константина Великого, найденная в окрестностях Лейкенхита (Суффолк). Эта руническая надпись считается самой древней на Британских островах. Не поддающаяся переводу надпись начинается с (предположительно) военного клича или проклятия, затем следует фраза, означающая нечто вроде «воздаяние за родичей»}

Представим себе ландшафт Британии ближе к концу V века. На обширных равнинах и пологих холмах раскинулись прекрасные пастбища и плодородные поля, дающие обильный урожай, луговые цветы своими красками радуют глаз, вода чистых ручьев питает реки, струящиеся с нежным лепетом. Картину всеобщего благоденствия дополняют многочисленные города, защищенные стенами и башнями с надежными воротами, застроенные прочными домами. Это — Британия, не ведающая бедствий войны, мора и глада; родина, где путник, прилегший на берегу озера или реки с освежающим током живой воды, может спокойно наслаждаться сладким сном.