Первое кругосветное путешествие на велосипеде. Книга первая. От Сан-Франциско до Тегерана.

Близ Коннеаут я смахнул пыль Штата Огайо с колес моего велосипеда и переехал в Пенсильванию, где, начиная от деревни Спринфилд, дороги стали хорошими, затем ещё лучше и, наконец, превосходными возле Джирард – где живёт заслуженный артист Дэн Райс, и впечатляющие работы его великородной руки представлены к обозрению в его родном городке. Роскошная дорога и очаровательная провинция – вот что находится восточнее Джирард. Даже здания школ из красного кирпича стоят окруженные пышной листвой рощ. И так это продолжается с постоянно-меняющейся, бесконечно-притягательной красотой вплоть до Эри. После этого, даже хайвей трудно считать лучшим.

За двадцатьчетыре часа я проехал через Пенсильванию и выехал в Имперский Штат (штата Нью-Йорк). Дороги были по-прежнему хороши. После обеда я добрался до Уэстфилд, в шести милях от широко известного озера Чаутауква, чьи красивые холм и лес, окружённые полоской воды, заслужили благодаря многочисленным местным обожателям всенародное признание, как самое высокое судоходное озеро в мире. Раз уж так, то озеро Тахо в горах Сьерра-Невада, идёт следующим, поскольку оно около шести тысяч футов над уровнем моря (озеро Тахо находится на высоте 1897м над уровнем моря), и бороздят его воды три парохода. Во Фредония меня провели по знаменитой часовой фабрике с капитаном велосипедного общества Фредония Клаб, и вместе мы прокатили до ручья Сильвер Крик, где навестили ещё одного велосипедиста- энтузиаста – врача, который предпочтёт вместо лошади брать велосипед, объезжая вверенную ему территорию. После ужина у гениального «доктора», они оба проводили меня до вершины крутого холма, взяв начало от русла ручья. Ещё ни один велосипедист не заезжал на этот холм, кроме мускулистого и выносливого капитана Фредония Клаб, хотя некоторые пытались совершить этот подвиг. Находясь здесь, я видел отчётливо как моя дорога шла мимо широкой и приветливой долины Каттараугус, которая развернулась как просторный сад, и речки с одноимённым названием, неторопливо вьющей свой извилистый путь.

После ночёвки в Ангола я покатил к Баффало следующим утром, ловя первое знакомство с этим важным «морским портом Великих Озёр», где, пятнадцать миль через бухту, фургонная дорога почти слизана прибойными волнами. И въезжая в город по неудобной дощатой дороге, съехавши с которой я едва не был опрокинутсамой хамоватой и равнодушной женщиной в мире. Рыночная торговка направлялась домой со своим пустым возом. Она сочла, что я имею столько же прав находиться на дороге, сколько имело бы пустое место, и меня следует выжать между возом и канавой. Она держала свой длинный тугой кнут так, что тот злостно «лупил» меня по лицу, сбила мой шлем прочь в грязную канаву и чуть было не опрокинула меня следом за ним. Женщина – блондинка с малиновым лицом – невозмутимо медленно двигалась вперёд, даже не соблаговолив повернуть голову. Оставив велосипед у «Ишама» - который безвозмездно делает легкий ремонт – я предпринял мимолётную поездку по железной дороге, чтобы увидеть Ниагарский водопад, а воротился в тот же вечер, чтобы вкусить удовольствие от гостеприимства общительного члена велосипедного клуба Баффало. Сидя на веранде в его резиденции, на Делавэр Авеню, тем вечером симфония клубного свистка текла всякий раз, как раскалённый шар велосипедного фонарика появлялся в темноте, таким образом в одном месте собралось несколько членов клуба, наши сердца были пленены обаянием улыбки – «улыбки» Баффало. Я спешу пояснить, тут и в помине нет «улыбки» Скалистых Гор – они даже рядом не стоят. Этот клубный свисток велосипедного клуба Баффало сравним по тональности с тем, как свистит полиция в Вашингтон Округ Колумбия. И велосипедисты Баффало, которые были удостоены чести национальной лигой, взяли "клубную музыку" с собой, и случайно встретились в столице с блюстителями порядка. Маленькая, но шаловливая группа из их числа на верхушке монумента Вашингтону дудели своими свистками на товарища, проходящего улицу внизу, когда тучный полисмен, ошибочно принявший гудок за сигнал коллеги «копа» поспешил взобраться на монумент высотой пятьсот футов или около того. Когда он поднялся, сопя и задыхаясь, на верхушку и понял свою ошибку – со слов велосипедистов – так отвратительно применил правильный английский язык, что атмосфера стала подавленной, а горький осадок от этого остался некоторое время после.

Покинув город Баффало на следующее утро я пересёк городок Батавия, где у велосипедистов есть прекраснейший выставочный зал. Кроме этого, будучи весёлыми радостными и искренними парнями, они чрезвычайно тонко разбираются в искусстве. Милейшие маленькие японские антикварные вещички и безделушки украшают стены и столы.