Первое поколение

Я помолчал — к чему лишний раз бередить рану? И сейчас еще неясно, что произошло на Гнили (так обозвали планетку). Но большой Жак уже не обхватит своими ручищами за плечи и не встряхнет, как бывало... Наверное, Мик понял все по моему лицу — омрачившись, он с досадой выдохнул: "И-иэх, мать-пространство! Добралось-таки!"

Молча ткнув меня кулаком в плечо, он продолжил:

— Ладно, пойдем ко мне, выпьем...

"За помин души", — мысленно продолжил я и согласно кивнул. Настоящие разведчики понимают друг друга с полуслова — сама работа отбирает похожих чем-то людей.

Узнав по дороге, что я только что прибыл ("приехал", как изысканно выражаются ветераны), Мик предложил у него и остановиться.

— Да у меня сейчас четыре комнаты, представляешь? Это от "Транс Компани" подарочек, не забыли еще!

Подарочек в самом деле неплохой — на планете, где живут исключительно в прорытых под поверхностью убежищах, это просто даже роскошь.

— А ты где пропадал все это время? — спросил я. — И что это за фокусы с погремушками? Ты что, контрабандой занялся?

Мик как-то сразу увял:

— А-а... Расскажу потом. Если хочешь... — и вздохнул.

Ой-ей-ей, это неспроста! Конечно, никакой он не контрабандист, это я так... Однако не галактику же он завоевывать собрался этими своими сосками и свистульками?

Добрались быстро — здесь вообще все рядом, особенно не разбежишься. Комнаты оказались роскошными — каждая не меньше шести квадратных метров. "Есть где протянуть ноги", — весело комментировал Мик, показывая. Он действительно был рад мне — похоже, изрядно соскучился по компании. Но веселье его было каким-то внешним — в нем чувствовалась постоянная нота грусти. Он изменился за это время.

* * *

...Мы уже успели выдуть по три пузырька лунного коньяку (изрядная, скажу вам, гадость) и обменяться дежурными воспоминаниями. После первого, выпитого молча, языки развязались, и на втором пошли рассказы — недаром говорят, что когда встречаются два разведчика, одной галактики им мало. Я поведал сагу о своем рейде к Кассиопее по поручению Государственного совета по освоению — за три открытых планеты мне полагалась приличное вознаграждение, но жмоты из финансового отдела зажали треть суммы под предлогом, что, мол, одна из планет непригодна для жизни. За...цы! А как же я — я-то ведь прожил там целую неделю!(Хотя, если говорить честно, прожил я ее под видом великого шамана Окис-дура и собрал неплохую коллекцию черепов — они там вместо денег). Черепа я продал Антропологическому музею, заверив, что в ближайшие сто лет нога человеческая не ступит на Гхар (так называли туземцы свою землю, в переводе — "большая голова, набитая дерьмом").

Разгорячившись, я расплескал коньяк и напугал робота-официанта, принесшего ужин. Красный лик Дуниска плавал передо мной, как луна в тумане — он тоже успел изрядно набраться. По его рассказам выходило, что первый год после нашей встречи он работал на ту самую "Транс Компани", в чьей берлоге мы сейчас и находились. Насчет дальнейшего он хранил молчание. Я не донимал расспросами, захочет — сам расскажет.

Наконец, после того, как мы расправились с десертом и немного протрезвели, Мик сказал, неловко усмехаясь:

— Ты, небось, думаешь, что старый Мик свихнулся, возит в космос всякую ерунду?

— Что ты, Мик, наверное, у тебя есть для этого причины...

Он покачал головой:

— Да-а... Причины самые что ни на есть... — он кинул на меня смущенный взгляд.

Что же могло вогнать матерого разведчика в краску? Но я благоразумно промолчал, держа свои догадки при себе. Нет ничего хуже, чем лезть в душу собеседника против его воли. Мик еще раз вздохнул (что-то он стал вздыхать — раньше я за ним этого не замечал).

— Ригар, ты ведь меня знаешь... — начал он после ободряющего глотка оранжевого пойла.

Я только хмыкнул утвердительно. Я действительно знал его — пять лет в одном учебном отряде чего-то стоили. Мы занимали соседние каюты на нашей "альма-матер" — старом дредноуте "Капитан Иллисми".

— Я всегда сторонился женщин, — продолжал он, — даже курсантом не больно-то усердствовал, не знаю, то ли побаиваюсь я их... Одно скажу — не по себе делается. Ну и остался холостяком. Хотя этим-то у нас кого удивишь...

Это точно — процентов девяносто всего нашего корпуса ходит в холостяках. Ничего не поделаешь, издержки профессии.

— Так вот. После этой заварушки в Альменни мне перепала кругленькая сумма, что-то около двух миллионов кредитов.

Я присвистнул — на такие деньги можно безбедно прожить до конца дней... Или провести месяцок в Оранжтрее, самом крутом суперкурорте Федерации, на выбор. В себе-то я не сомневался, но у Мика на всякий случай спросил:

— Ну, и как решил?