Первое правило королевы

Инна закрыла глаза.

Эфир закончился, она поговорила с Ястребовым и на первом этаже обнаружила мрачного Осипа, который пенял ей за то, что она выставила Александра Петровича дураком. Он вполне мог и не смотреть, а спросить у кого-то, о чем шла речь.

Не было никаких проблем с ключами — особенно у своих. И Юра, и Осип отлично знали, что за притолокой по сибирской традиции Инна держит запасной ключ, на тот случай, если внезапно нагрянет муж — когда он еще мог нагрянуть, — или подруга Арина, или свекровь прилетит из Москвы с кастрюлей котлет, такое тоже бывало.

Осип знал о газетах.

Осип знал все. По крайней мере, гораздо больше, чем Ястребов.

Юра тоже знал об этих проклятых газетах. Он заехал за ней перед эфиром и видел разостланное в кабинете газетное поле.

Юра не знал про улицу Ленина, а Осип знал.

Осип сказал ей, что, по слухам, за всеми нынешними темными делами в крае стоит Ястребов Александр Петрович. Осип сказал, что Ястребов сотрет ее в порошок. Осип чего только не сказал!..

Как узнать?.. Как, черт возьми, узнать правду?

— Ты что притихла, Инна Васильевна?..

— Ничего. Я думаю, Осип Савельич. Не мешай мне.

Осип оскорбился. Он вовсе не мешал. Он осведомлялся и контролировал ситуацию!

Он засопел, но Инна не обращала внимания — смотрела в окно.

Разгадка тайны начинается с правильных вопросов.

Какой вопрос самый правильный?

Самый правильный вопрос — кому это выгодно?

И кому же?

Смерть губернатора Мухина выгодна его политическим конкурентам — Ястребову, Якушеву, который автоматически из замов стал действующим губернатором — пусть и.о. Пока Мухин был жив и здоров, Якушев оставался вторым лицом. Всегда. Теперь стал первым и вполне самостоятельным. Специалисту по гробам — фамилия не Безенчук! — израильскому бизнесмену, и борцу за женское равноправие Валентину Григорьевичу Хрусту от смерти Мухина тоже весьма ощутимая польза, опять же в смысле будущих выборов.

Кто из них мог решиться на убийство?

Инна смотрела в окно.

Никто. Ястребов не в счет.

Свекровь говорила: «кишка тонка» — очень верно.

Все они были политиками — средней руки, за исключением Ястребова, который вообще политиком не был, больше промышленником, и, насколько Инна его узнала, убил бы не задумываясь, если бы кто-то угрожал его семье, бизнесу, карьере.

Больше смерть губернатора не выгодна никому.

Семье? Нет, никогда. Они остались сирыми и убогими, и некому защитить и обогреть их, чему свидетельство — губернаторская дочь, почти потерявшая разум от горя и слабости.

А Осипу, к примеру?! Осипу губернаторская смерть выгодна?!

Инна посмотрела в крепкий затылок.

Затылок выражал «оскорбление чувств», за то что его так грубо отшили с вопросами.

Осип был с ней на улице Ленина. Ей впервые пришло в голову, что она понятия не имеет, чем занимается ее водитель, когда она его не видит.

Вполне возможно, что, выждав время, он вошел следом за Инной в темный купеческий подъезд, а потом в квартиру губернаторского сына и… и…

Нет, даже додумать до конца она не могла, хотя первое правило ее жизни гласило — никогда и ничего не бояться.

Зачем Осипу смерть Мухина и его жены? Он-то не претендовал на трон и вряд ли когда-нибудь станет баллотироваться на выборах!

А газеты, которые пропали? А «ЗГ», которого никто не видел? А сбежавший маньяк, которого не было? А горничная, которая оказалась не горничной?

И еще губернаторская дочь с нелепой историей о том, что она видела, как убивали ее мать! И еще Глеб Звоницкий, который видел неизвестного, шедшего за Катей по пустой и темной улице! И еще Юра, который появился в студии значительно позже, чем должен был появиться! Почему вместо десяти минут он ехал двадцать?

А преступление, наказание, грехи, искупление, история с утопленницей?!

В своем кабинете Инна первым делом переобула промокшие на снегу туфли, попросила кофе и посмотрела на телефон, прикидывая, не позвонить ли домой, не спросить ли у Кати, как она себя чувствует, и решила, что звонить не станет. Как бы Катя себя ни чувствовала, Инне все равно некогда с ней возиться.

Секретарша принесла поднос — кофейник и чашку и большой лохматый киви на тарелочке. Знала, что ни тортов, ни пирогов Инна есть не станет, а «фруктик» ничего, скушает.

Инна задумчиво скушала «фруктик».

Ей хотелось найти Ястребова, немедленно, посреди совещания или заседания, или что он там делает сейчас, и спросить, кто убил Мухиных и зачем.

Ей хотелось выйти в приемную, схватить Осипа за кожаные грудки, потрясти хорошенько и вытрясти из него правду.

Ей хотелось вытащить из-за стола Юру, посмотреть ему в лицо и потребовать объяснений и оправданий.

Еще хотелось подняться на один этаж в приемную Якушева и устроить ему скандал, жуткий и ужасный, такой, чтобы в результате она убедилась, что он ни в чем не виноват!

Ничего этого делать нельзя.

Она знала, что убийца следит за каждым ее шагом и для него она — как на ладони, а она даже не знает, в какой он стороне!

Сверяясь по бумажке Сидора Семеновича, она набрала телефонный номер и долго ждала ответа, вся подобравшись.