Первое правило королевы

Рухнул Мухин, который столько лет его прикрывал, таскал за собой, пристраивал на лучшие места – это называлось «растил кадры», – а вместе с ним рухнула и вся жизнь Василия Ивановича Симоненко.

Только теперь он знает, как все вернуть, да еще сторицей!.. Да еще отомстить за смерть любимого друга!

Василий Иванович зашел в свой кабинет, бросил на стол дерматиновую черную папку, уселся, сцепил руки замком, выпрямился и посмотрел вдаль – во взгляде была непримиримость к врагу – и решительно набрал номер помощницы Якушева.

Нужно поставить в известность как можно больше людей. Селиверстовой нельзя доверять. Селиверстова опасна.

* * *

Инна приехала домой довольно рано – она почти никогда не возвращалась с работы раньше десяти, а тут пожаловала в половине восьмого! Света в доме не было, и, идя по дорожке, она вдруг перепугалась, что Катя ушла или ее… увели.

Кто и куда мог увести губернаторскую дочь, она не знала, но нынешнее состояние полной неизвестности действовало ей на нервы и заставляло думать всякие глупости.

Осип тащился следом. Тонкость его натуры была такова, что он до сих пор еще никак не простил ее утреннее нежелание делиться с ним «переживаниями».

– Осип Савельич, – сказала Инна, поднявшись на крыльцо и сняв с плеча сумку, – ты можешь уехать домой, а можешь остаться, мы потом, попозже, съездим в одно место.

– В какое?

Инна вопроса не услышала – она старательно открывала дверь.

Осип отчетливо засопел.

– А когда поедем?

– Часа через полтора.

– Тогда я лучше домой. Значит, к девяти?

Инна проводила глазами знакомую спину. Мотор ласково заурчал, словно был рад, что хозяин вернулся так быстро.

Господи, что она станет делать, если Осип замешан?! Как она станет жить дальше?! Кому еще в жизни она сможет доверять?!

А если не Осип? Если Ястребов Александр Петрович, у которого вместо глаз черная дыра – ни блеска, ни чувства, ничего живого – и который убьет, не задумываясь?! Если Юра, или Якушев, или горничная Аделаида, переписавшая по номерам ее белье, или Глеб, или кто там есть еще из давних, близких, проверенных?!

«Вольво», переваливаясь, как на волнах, скрылся за голубыми елями, и Инна наконец открыла дверь, как всегда, со второй попытки.

В холле горел свет, с улицы его не было видно из-за плотно задернутых штор – Инна почти никогда их не закрывала. Джина вышла из коридорчика, ведущего в кухню, остановилась у стены и вздрогнула хвостом.

Тоник сидел на лестнице и зевал без остановки, видно, весь день проспал.

– Привет, – сказала Инна своим кошкам. – А где Катя?

Джина опять повела хвостом, что означало – даже если мы тебе ответим, ты все равно ничего не поймешь!

Инна стащила туфли, быстро села в кресло, нагнулась и взяла в ладони ледяные пальцы ног. Быстро согревающаяся кожа сразу же отчаянно зачесалась, и Инна сильно зажмурилась, чтобы не чесать. Нечего было утром надевать туфли! Туфли в Сибири, на снегу, смех один!

Господи, почему у нее нет пушистых тапок с синим самопальным войлоком внутри?! И пижамы, и книжки с красавцем на обложке, ничего такого, что примирило бы ее с сегодняшней трудной жизнью!..

– Катя?..

Инна заглянула в кабинет, но губернаторской дочери не было на диване. Покрывало расправлено, одеяла сложены очень аккуратно, одно на другое.

Господи, куда она подевалась?.. Неужели ушла?!

Тут Инна вдруг заподозрила неладное.

А если убийца решил, что пришел ее срок, открыл дверь тем же самым ключом, что открывала мнимая горничная, и выстрелил Кате в висок, приняв ее за Инну?! Или… или он мог убить ее как случайного свидетеля. Он знает, что в этом доме никого не бывает, когда хозяйка на работе, решил приготовиться, и столкнулся с Катей, и убил ее.

Выстрелом в висок.

– Катя, где вы?!

Ладони стали мокрыми, и инстинкт самосохранения уже не просто вопил – он визжал и катался по полу, требуя, чтобы Инна немедленно вышла из дома, позвала охрану, позвонила Осипу!.. Впрочем, Осипу звонить нельзя, он может оказаться… он может оказаться убийцей, и тогда…

Способность соображать вернулась к ней моментально. Она закрыла глаза – и открыла их, уже соображая.

Прежде всего она приказала заткнуться инстинкту самосохранения и даже поддала ему ногой, после чего он взвизгнул в последний раз и убрался в свой уголок мозга.

Так. Что теперь?..

Одежда! Ну, конечно же!

Катина темная длинная шуба и легкомысленные европейские ботиночки были на месте. Значит, никуда она не ушла. Значит, она здесь, в тишине и глубине дома. Значит, просто не слышит.

Или лежит на ковре, смятой щекой на кисельной розе, с крохотной ровной черной дыркой в виске.

Снайпер?.. Где он? Поджидает Инну или ушел, отложив работу на завтра?

Нет. Она не станет бояться. Она не даст страху загнать себя в угол. Она гораздо сильнее, чем думает ее противник, уже все за нее решивший!.. – Катя!

Кажется, на втором этаже был свет, то ли в спальне, то ли в ванной, и Инна двинулась к лестнице, зажигая лампы везде, где только можно.

Примерно с середины лестницы она услышала отдаленный ровный шум воды в трубах и некоторое время стояла, прислушиваясь. Больше ни шороха, ни звука. В спальне свет не горел. – Катя!