Первокурсник

Выбрался из-за стола и Валера. За столом осталась сидеть только Лида. Её рот был приоткрыт, глаза удивлённо распахнуты. Кажется, она услышала от Саши что-то такое, к чему была совершенно не готова.

— То есть ты считаешь, что партия ведёт страну в ложном направлении? — сухо спросил Валера.

Тот перевёл взгляд на него и медленно покачал головой:

— Если я честно скажу тебе, что я обо всём этом думаю, ты выйдешь из себя. Мы не на комсомольском диспуте, так что оставим этот разговор. Я даже не знаю, как тебя звать. Согласись, вести беседы на такие острые темы с незнакомцем, просто неразумно. Этот незнакомец может оказаться предателем...

Сравнение с предателем Валере не понравилось. Он нахмурился, подхватил свою тарелку со стаканом и отправился вслед за ними к окошечку, куда все составляли грязную посуду. Валера вышел из буфета и направился по коридору в сторону вестибюля. Те двое, подгоняемые Лидой, быстро шли в том же направлении.

Нужно непременно записать этот разговор и при следующей встрече с куратором рассказать о нём. Вражина! Куратор наверняка попросит выяснить, от кого он таких крамольных мыслей набрался... — сосредоточенно думал Валера, глядя им в спины. — Так! О чём точно он говорил?...

Валера замедлил шаг, пытаясь припомнить детали разговора. Почему-то они ускользали и размывались. Плавились, как лёд под солнцем. Он остановился и прислонился плечом к стене коридора, чтобы не мешать идущим следом. Опустил взгляд в пол, сосредоточился. Даже лоб рукой потёр...

— О чём же был разговор?... Вот, чёрт! Совсем из головы вылетело. Так... что-то о каком-то барьере... Да, точно! Барьер отторжения!

Валера облегчённо выдохнул и насмешливо улыбнулся.

— Не забыть бы в курилке ребятам рассказать. Похохочем! Эти первокурсники, как дети! Наверное, до сих пор ещё в Деда Мороза верят. Как его? Кузнецов? Саша? Да, кажется так... Впрочем, неважно...

Глава 11. Дора Михайловна

15 сентября 1971 г.

Лида заскочила в кабинет биологии вслед за Сашей и тут же нашла взглядом старосту группы. Подскочив к его столу, протараторила:

— Привет, Вася! В институте готовится праздничный концерт к 7-му ноября. В деканат пришла разнарядка. Так вот, ваша группа должна выставить как минимум одного участника. Изъявят желание двое или трое — ещё лучше!

— В смысле? — вылупился на неё Вася Кузнецов. — Одного участника представления или одного зрителя? Что-то я не...

— Одного артиста! Так понятнее? — подбоченилась Лида. — Вон можешь своего однофамильца выставить! Его даже гримировать не нужно. Клоун он и есть и клоун!

— Чего это сразу меня? — заныл Саша. — Пользуетесь тем, что я самый младший? Отстаньте вы уже от меня! Я хочу спокойно учиться!

— Хотел бы учиться — не сачковал бы! — парировала Лида. — Я сейчас в медпункт сбегаю и посмотрю в журнале. Что-то мне кажется, ты там вовсе не был, а справка твоя липовая!

— Тиран!... — возмущённо завопил Саша. — Сатрап!... Навязалась на мою голову! Где вас только находят, таких вредных! Не буду тебя больше Лидочкой звать! Теперь ты для меня Лидия Прохоровна!

— Я Сергеевна!

— Тем хуже для тебя!

— Чем хуже?

— Откуда я знаю? Сама придумай! Гораздо хуже!

Прервала их беготню по аудитории уставленной массивными столами со встроенными розетками и стоящими на каждом месте тяжёлыми микроскопами МБИ-3 преподавательница.

— Уроните микроскоп, я вас собственными руками задушу! А ну-ка, прекращайте беготню! Звонок уже две минуты как прозвенел! И кто сюда ребёнка притащил? Вы что, совсем спятили?

— Я вам не ребёнок! — сердито сопя, Саша отодвинул ближайший к нему стул и уселся. — Я тоже студент! Студбилет показать?

— Как фамилия? — строго спросила она, проходя к преподавательскому столу.

— Кузнецов! Александр Петрович! Ой! — ойкнул он, потому что проходящая мимо Лида ущипнула его за плечо.

— Ребёнок он, ребёнок! — громко сказала она от двери. — Если не понимает элементарных вещей, то значит ещё ребёнок! Вы с ним построже, Дора Михайловна! — дверь аудитории за ней захлопнулась.

— Так-так-так... Мне что-то про тебя говорили. Протеже молоденькой профессорши Колокольцевой? Ну-ну... Учти, Кузнецов Александр Петрович, поблажек тебе никаких не будет, я блатных не люблю!

— Молоденькой? К вашему сведению, ей уже тридцать четыре. Свою докторскую она защитила безо всякого блата! Я сам свидетель, сколько литературы ей пришлось перелопатить, пока она её писала. Некоторые статьи я помогал ей переводить с иностранных языков. Так что не только я её протеже, но и она в некотором смысле тоже моя протеже! И ещё! Если почувствую, что вы ко мне придираетесь, пойду в ректорат и потребую, чтобы мои знания проверяли независимые преподаватели. Мне для этого помощи со стороны Марины Михайловны не нужно. Я и сам зубастый, Дора Михайловна! Вы даже не представляете, насколько зубастый!

— Ты никак мне угрожаешь? — усмехнулась она, копаясь в своём пухлом портфеле.