Первопонятия. Ключи к культурному коду

В обаятельных людях часто поражает их никчемность, «лишность». Таковы герои знаменитых фильмов «Жил певчий дрозд» Отара Иоселиани, «Полеты во сне и наяву» Романа Балаяна, «Географ глобус пропил» Александра Велединского. Во всех этих характерах привлекает игра жизненных сил без определенной цели и практического приложения. Такие деятельные бездельники бывают особенно обаятельны, хотя в конце концов их, как правило, съедает пустота и бесцельность. Их любят женщины и дети, потому что они живут нерасчетливо и непредсказуемо; от них всегда ждешь подарка, потому что они легко себя раздают. Их главное занятие – проживать жизнь в щедрой и тщетной трате. Как поэзия (по определению А. Драгомощенко) есть бесцельная трата языка, так обаяние – бесцельная трата жизни.

Если красота, по Канту, – это форма целесообразности без цели, то обаяние – это форма жизненности без цели, жизнь, играющая сама по себе просто потому, что она и есть цель для себя. Конечно, речь не идет о бессмысленной жизни, переходящей в автоматизм и уже похожей на умирание, – как у героя «Смерти Ивана Ильича» Л. Толстого. Имеется в виду полнота жизни, переливающейся через край, а не скудость жизни, лишенной цели.

   Сколько надо отваги,
Чтоб играть на века,
Как играют овраги,
Как играет река,

   Как играют алмазы,

Как играет вино,
Как играть без отказа
Иногда суждено…

Б. Пастернак. Вакханалия

Обаяние – это тоже игра «без отказа», без удержу, которая легко выходит за границы добра и зла. О всеобъемлющем значении игры для цивилизации написана знаменитая книга Й. Хёйзинги «Homo Ludens» (1938). Хотя игра сама по себе и бесцельна, но внутри ее постоянно возникают свои цели и функции, как в спорте или театре: выиграть, переиграть другого, перевоплотиться в персонажа… Обаяние – это вдвойне бесцельная, безотчетная игра, которая не отгораживает себя от жизни театральной сценой, или футбольным полем, или шахматной доской. Это не игра во что-то или в кого-то, а игра самой жизни, как ее главное свойство.

В этом случае было бы правильнее сказать Vita Ludens: играет не человек, а сама жизнь в нем – помимо его намерения и воли. Это и есть источник обаяния: жизнь в своей нестесненной жизненности. Витальность без всяких вето.

Обаятельность и обаяемость

Обаятельному человеку хочется подражать, иногда даже в мелочах, через которые он подпускает нас к себе. Заразительными бывают жесты, интонации, словечки. Есть личности, сумевшие обаять целую эпоху, породить легион подражателей, – такие как Джордж Браммелл, основатель дендизма, или Коко Шанель, Лиля Брик. Про них можно сказать, что обаяние было их профессией.

На разных этапах жизни мы бываем «обАяны» разными людьми и в какой-то степени, сознательно или бессознательно, перенимаем их черточки. Этому не стоит противиться, потому что, вбирая в себя черты других, мы на протяжении всей жизни создаем себя. Обаяние – целостное воздействие другой личности, невольно влюбляющей нас в себя. Обаяние – более сильное проявление общечеловеческой эмпатии, чем приобретение знаний о разнообразии индивидов и культур из книг, фильмов, лекций. Единство человеческого рода осуществляется через множество непроизвольных, почти неосознаваемых влечений, которые передаются заразительными улыбками, жестами, мимикой. Это одна из главных радостей быть человеком.

Хорошо быть обаятельным, но не менее важно быть обаяемым, чувствительным к обаянию других. Не все люди обаятельны – но ведь это зависит не только от них, но и от нас. Упражняя этот орган «седьмого» чувства, мы сможем воспринять очарование и таких людей, которые на первый взгляд лишены шарма или изюминки. На всякого малообаятельного найдется сильнообаяемый, способный воспринимать, как через увеличительное стекло, крошечные задатки обаяния в другом человеке. Обаяемость, умение очаровываться – одно из тех человеческих свойств, которые, в свою очередь, делают нас обаятельными.

Любовь к ближнему – это ведь не просто нравственная заповедь. Тогда она звучала бы иначе: выполняй свой долг, будь добрым и щедрым, сострадай, помогай и т. п. Но сказано иначе: возлюби. А любовь невозможна без влюбления, без стихийной, интуитивной, ничем разумно не мотивированной нежности к другому существу. Обаяние есть то, чем другой человек, именно как личность, влюбляет нас в себя. Поэтому быть восприимчивым к обаянию, уметь влюбляться в людей – это один из путей к выполнению заповеди о любви к ближнему.

Так, передаваясь по кругу, обаяние усиливает наше чувство принадлежности к человеческому роду. От вражды, гнева, обиды, насилия нас часто удерживает не чувство долга и не заповедь любви, а простое, необъяснимое, внеморальное и внерелигиозное «нечто», чему мы легче всего сдаемся в людях, при этом не чувствуя себя побежденными: их обаяние.