Читаем Первопроходец полностью

Искрящийся шар медленно, но весьма целенаправленно полетел в мою сторону. Я вмиг вспоминаю все, что когда-либо читал про шаровые молнии, и, судорожно выключив планшет, спрятал его в карман. Молния слегка сбавила скорость, но направления не поменяла. Выкинуть планшет? Кинуть чем-нибудь в шар? Бежать? Планшет жалко, молния может взорваться, бегать по десятисантиметровой грязи - дохлый номер, а если бы и удалось, то ее может потянуть за мной воздушным потоком. Так, ничего, чтобы дестабилизировать ее… никаких резких звуков, никаких резких движений… может, она отвянет от меня или рассеется сама. Только бы не взорвалась, а то я читал истории…

Я осторожно попятился назад, не поворачиваясь к молнии спиной - уж если помирать, так хотя бы видя от чего. Идти в полной темноте по чавкающей грязи и так было сложно, а уж задом наперед и с занятыми руками и вовсе сущий кошмар. Не переставая пятиться, я слегка наклонился и, уронил ведро с ботинками на землю. Потом заберу, если у меня еще есть какое-либо "потом".

Молния продолжала меня преследовать, и даже потихоньку сокращала дистанцию! Ну да, ей-то не надо ноги из дна выдирать. Мне даже слышалось легкое гудение, как в трех метрах от трансформаторной станции, а еще легкий-легкий треск, будто кто-то вдалеке настраивает древний радиоприемник. И это завораживает… вот черт! Какие знакомые чувства…

Меня всегда тянуло самоубиться. Наверное. Никогда и ни с кем, кроме поисковой строки гугла, я об этом не говорил. Стоило мне оказаться на более-менее достаточной высоте и посмотреть вниз, как меня начинало раздирать на части от страха и восторга одновременно. Страх тащил назад, восторг тянул вперед. Я прекрасно понимал, что после подобного падения от меня костей не соберут, но не мог отказать себе в удовольствии торчать на верхотуре… до тех пор, пока совершенно случайно не обнаружил что страх ослабевает. «Совершенно случайно» - это очухавшись от полутранса, стоя на парапете балкона. Тогда я отшатнулся назад, пребольно ударил копчик, приходил в себя еще несколько минут, а после начал избегать подобных ситуаций. Сначала я думал, что это так проявляется страх высоты, но, как выяснилось со временем, нет. Когда меня едва не сбила машина, я испытал тот же дикий восторг. Время текло так восхитительно медленно…и я все же сделал шаг назад. Потом был тот случай с самолетом, когда в воздухе в один из двигателей на взлете попала птица. Страх пришел лишь когда я оказался на земле. Потом мне угрожали ножом, и я сам едва на него не нанизался. И все эти случаи объединяло одно - безумный, страстный восторг. Это нельзя объяснить адреналином, адреналин всегда был позже… это нельзя было объяснить тем, что я целенаправленный самоубийца - иначе я бы спрыгнул еще тогда. Свой ответ я нашел в весьма спорном термине психотерапии - «мортидо». Меня не тянуло к смерти, пока я не видел реальной возможности убиться, но уж когда таковая возможность предоставлялась, когда шанс быть уничтоженным так маняще маячил перед глазами, на меня волнами накатывал лихорадочный экстаз. Прямо как сейчас.

Я хочу потрогать молнию.

Но в самом деле, почему нет?

Потому что я, скорее всего, тут же умру.

Ну, и что?

Ну… я хочу жить.

Разве?

Хм…

Я хочу потрогать молнию.

Ну, в самом деле, почему нет то?

Потому, что я умру.

И что? Все умрут! Но я буду единственным, кто при этом потрогает шаровую молнию.

И я хочу ее потрогать. Вон как зазывно жужжит.

Потрогай.

Ну-у-у… нет…?

Нет же?

Я спорю сам с собой. И хочу потрогать молнию. А стоит ли вообще жить-то? Людей я сторонюсь, и это взаимно. Друзей нет. Семьи нет. Точнее есть, но они проживут и без меня. Душевных привязанностей нет. Письма написаны. Что меня держит в этом мире? Только страх умереть? Да фу таким быть!

Да, пожалуй, я потрогаю молнию.

Обнаруживаю себя стоящим по колено в горячей воде геотермального озерца. Ого, далеко забрался пока думал. Я остановился. Молния подлетела еще чуть-чуть ближе и замерла, гудя и потрескивая, словно далекое пламя.

- Age quod agis, - прошептал я, протягивая руку к молнии. Та словно лизнула мои пальцы, заискрилась…

Последнее что я помню - ощущение встающих дыбом волос, яркая вспышка перед глазами и мысль: «шершавенькая».

Примечание к части

Автор категорически не одобряет действия героя в финале пролога.

Глава 1 - Имаго

Примечание к части

Озвучка сериала с тем, что слышит главный герой ничего общего не имеет.

Откорректировано.
**GORynytch**

Я проснулся. К своему бескрайнему удивлению. Ведь только что гладил шершавенькую шаровую молнию, что, кажется, исключало такое развитие событий, а теперь… А что теперь?

Перейти на страницу:

Все книги серии My Little Pony: фанфик

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное