Первородный сон

Кхатазы услышали то, что должен сказать предводитель и успокоились. Улианта, фальшиво улыбаясь Локтоиэль, повесила её лук себе за спину. Теольминт промолчал. И только конюх Ото порывался что-то сказать, но его сдерживал суровый взгляд Поющего меча.

Отряд двинулся вперёд, по постоянно сужающейся дороге, виляющей сквозь глухие заросли орешника. Вельсиолл шёл на несколько шагов впереди Ото, но даже спиной чувствовал его нетерпение. Архонт остановился, поднял руку и, не оборачиваясь, произнёс:

– Говори, конюх!

Кхатаз помялся, притаптывая босой ногой сырую землю дороги. Вельсиолл догадывался, что сейчас со всех сторон его атакуют взгляды товарищей, не привыкших к тому, что можно беспокоить начальство без веской причины.

– Нельзя быть несвободным на ином пути! – Ото произнёс это с визгом, словно к его животу был приставлен острый нож. – Убьёте её как «пленницу» – и она будет преследовать вас даже после смерти, лорд Вельзевул. А затем она найдёт и всех нас. А мы не умеем противостоять нежити.

– Его зовут Вельсиолл, – вежливо поправил конюха Теольминт, затем перевёл взгляд на Локтоиэль и добавил, – но ты преследуй Вельзевула.

Ото сделал осторожный шаг в сторону от Тидзина, словно боясь мгновенной смерти от его меча.

– Мы вовсе не охранники следопыта Раоки. – Начал он, но его прервал толстяк Мирано:

– Говори за себя! Я вполне себе охраняю его на этой дороге.

– Хорошо. Я – не охранник. Я провинился перед Поющими мечами и жив только потому, что ушёл вместе с вами с дозволения советника лорда Ангмаямы.

Ото замолчал, беспокойно дыша, и к Вельсиоллу обратилась Улианта, перейдя на язык «эльтасмири»:

– Я всё поняла. Это уходящие от казни отступники.

– Преступники или отступники?

– Отступники. Они нарушили не закон, но обычай, или устои веры. Они – грешники, как говорят люди.

– По мне, это не так уж и плохо! – Не терял приподнятого состояния духа Теольминт – За годы военных походов я больше привык к обществу отступников, чем праведников. А в этой стране, с её мириадами устоев, традиций и обычаев, стать отступником легче лёгкого.

Затем он повернулся к Ото и проникновенно сказал ему:

– Ты зря волнуешься, человек. Мёртвая илийдинги не будет преследовать лорда Вельзевула, ведь он не собирается убивать её. Он заставит тебя сделать это.

В это время Раоки вновь произнёс, но на этот раз не удивлённо, а расстроенно:

– Идёт дождь.

– Да что ты заладил со своим дождем? – Разозлился на него Теольминт.

Следопыт поднял голову вверх. Открыл рот, ловя падающие капли. И прошептал:

– Он начался.

Теольминт участливо поинтересовался:

– Так идёт или начался? Скажи по-кхатазски, если тебе трудно на всеобщем. У нас есть переводчик.

Раоки поглядел на него, как обиженный ребёнок и отчеканил, выделяя каждое слово:

– ЗДЕСЬ! НАЧАЛСЯ! ДОЖДЬ! Здесь никогда не шёл дождь.

После этих слов дождь усилился. Мелкий, промозглый, противный, он совсем не походил на обильные ливни юга и востока Западного Биртронга. Небеса затянула равномерная серая хмарь. Привыкшие к постоянной жаре эльтасмирии и люди поёжились от прохлады.

– Нужно торопиться, – затараторил Раоки, – если болото насытится водой, то мы не пройдём.

– О каком болоте ты говоришь, следопыт? – Спросил Вельсиолл.

Раоки посмотрел на архонта с ухмылкой и одновременно с подобострастием:

– Оно впереди. Там могут остаться не только наши тела. Болото любит жертвы.

После этих слов он резво двинулся вперёд, выбрав не глядя, одну из трёх извилистых троп, уходящих вглубь острова. Он вперил взор себе под ноги, словно больше боялся оступиться с тропы, чем заблудиться в лесу. Странно повела себя и Локтоиэль – представитель народа илийдингов, славящихся своим лесным чутьём. Она ступала след в след за Раоки и смотрела только за ним, как делают оказавшиеся в страшном месте детишки. Глядя на это, Теольминт с Улиантой пошли точно также, не говоря уже и о самом Вельсиолле. Но вот «охранники следопыта», не обладающие природной ловкостью старших рас, рисковали жизнью.

Отряд двигался предельно быстро для пеших странников и Ото чуть было не сорвался с тропы, когда они шли через заросли бамбука вдоль безымянного ручья. В его мутных, как небо, которое он безуспешно пытался отразить, водах бултыхалось нечто большое и зубастое и оно явно не позволило бы кхатазу прожить лишние мгновения. Но спас его Поющий меч Тидзин, схватив одной рукой за шиворот и бросивший как котёнка обратно на тропу.

– А меня одной рукой не поднять. – С сожалением произнёс толстый Мирано совсем уж тонким голосом, и Вельсиоллу показалось, что он где-то слышал его ещё до знакомства с поваром. Но предаваться раздумьям было некогда. Вельсиолл воспользовался суматохой и оглянулся. Скрывающаяся за поворотом тропа изменялась на глазах. Вместо витиеватой, углублённой дороги позади отряда возникла развилка. Вельсиолл осознал всю пользу «дара Ангмаямы».

– Теольминт, ты видел следопытов, смотрящих только себе под ноги?