Первородный сон

Дух замолк, словно задумавшись над чем-то. Разум Улианты просветлел, и она, цепляясь за уступы, полезла вверх. Ловкая, как и все эльтасмирии, она преодолела почти вертикальный склон и уже готова была перемахнуть через край на ровную поверхность, как прямо позади неё вновь раздался голос Разочарованного духа. Он сковал её тело и лишил сил двигаться.

– Пока не явились бессмертные. Неувядающие телом, как и вы. Наше соглашение даёт шанс изменить будущее Кхатаза. Но теперь оно не важно. Ведь появилась ТЫ. Твоё возвращение на эти земли не случайно. Тебя тянуло сюда. Ты – часть Провидения.

Лес оказался небольшим, и тропа быстро вышла на опушку, где упиралась в стену клубящейся тьмы, из которой приглушённо звучал знакомый архонту голос правителя Шана. Слова были непонятны, но он явно кому-то что-то рассказывал.

Вельсиолл остановился. На границе света и тьмы он увидел достаточно молодую женщину аристократичного вида. Она обернулась, и эльтасмирий невольно вздрогнул, увидев её красивое кхатазское лицо…

Её глаза! Глубокие изумрудные глаза! Именно так смотрел на него саблезуб, из-за которого архонт чуть не погиб на охоте. Осознание того, что именно этот взгляд видел и лорд Року в последние мгновения своей жизни, заставило архонта похолодеть внутри.

– Моё почтение, архонт, – улыбнувшись, сказала женщина, – ваша тяга к познанию мира и стремление к пониманию сути вещей похвальны. Я ценю тех, кто постоянно учится и даёт пищу своему разуму.

– Четвёртый Цветок? Покровитель наук и мудрости? – Глядя ей прямо в глаза, спросил Вельсиолл и, не дав времени на ответ, продолжил. – И каким же образом «мудрый дух» лишил жизни верховного лорда? Вряд ли простым нападением в виде саблезуба. Уж не убив ли до этого госпожу Юми и завладев её телом? А может, поработив её разум и заняв его место? Достойное занятие для духа, покровительствующего учёным мужам!

Укол Вельсиолла достиг цели. Лицевые мышцы женщины-духа свело судорогой, глаза полыхнули яростью, но это быстро прошло, и она вновь улыбнулась, но перешла на «ты».

– Стараешься для старших архонтов, юный Вельсиолл? Готовишь для них простые ответы?

– Почему же простые? В ситуации с помилованным тобой щенком, но при этом двумя убитыми людьми, я теряюсь как мальчишка.

После этих слов взгляд архонта стал холодным и жёстким. Он медленно начал снимать перчатку с руки.

– Твоя магия тут бессильна, – Четвёртый Цветок вновь улыбнулась, на долю мгновения обнажив зубки, которые на этот раз были уже острыми, – но для простых ответов ты можешь заглянуть в мою память и увидеть всё, что пожелаешь. Я абсолютно не имею ничего против этого и даже помогу углубиться в любой, даже самый далёкий день.

– Боюсь, цена меня не устроит. Мне не нужен мой дар, чтобы видеть тебя насквозь.

Четвёртый Цветок засмеялась:

– Какой проницательный и всезнающий эльтасмирий. А твои старшие друзья из Совета не говорили, что эта способность не дар, а проклятие? Сейчас ты можешь увидеть последние сутки жизни разумного существа. С годами ты будешь проникать в воспоминания всё глубже и глубже. Пока не увидишь самое первое из них, которое не помнит никто из живущих. И тогда архонта Вельсиолла постигнет судьба предков. Ты узришь Первородный сон!

Архонт даже немного нахмурился. Его мысленная работа сигнализировала о том, что опасности в словах Четвёртого Цветка нет.

– Я буду видеть сны младенцев? Первые сны, что витают вокруг колыбелей, так и не став воспоминаниями? Новая жизнь – это прекрасно. Где же здесь проклятие?

Четвёртый Цветок улыбнулась, вновь слегка обнажив остренькие зубки, похожие уже на клыки:

– Только что рождённые создания не имеют памяти, их разум и эмоции, их мысли и чувства разделены. И впервые они соединяются в единое целое в своём первом сне. Его никто не помнит, потому что ещё не познаны слова, не сформированы образы. И вот именно этот первородный сон ты и увидишь. Тебе уготовано великое испытание. Узреть сцену, где разум и эмоции сплетаются в первом танце и увидеть то, что объединяет всех живых существ. Увидеть то, что заставляет любое существо изо всех сил бороться за свою жизнь.

– И что же это?

– Один и тот же, пусть и разный, но одинаковый сон. Все видят то, что объединяет людей и нелюдей, животных и птиц. И это забытое видение заставляет их жить. Они видят сцену собственной смерти. И проклятие твоё в том, что ты увидишь сотни и тысячи чужих смертей, страдая от собственной беспомощности и невозможности что-либо изменить. Пока не возжелаешь отказаться от собственной жизни.

Четвёртый Цветок прервала речь. Её лицо растянулось в улыбке, похожей на оскал хищного зверя:

– Но гораздо раньше тебя свой Первородный сон увидит Улианта! Она увидит свою смерть, а не чужую. Не просто так родилась она на этих землях, и даже покинув их, не смогла избежать возвращения. Она – факел бессмертия для кхатазского народа. Её смерть погасит заблуждение Дзен-Азиро, лишив Пятый Цветок ориентира, и вновь разожжёт пламя Дзен-Кхат, освободив Разочарованного духа от его бремени. Ритуал уже начался. Скоро весь Кхатаз станет единым в своих помыслах.