Первые

— Я готов вас выслушать, но в стенах университета! Отправляйтесь обратно, я приеду!

Однако студенты не желали откладывать. Пусть в стенах университета, но сейчас же!

Попечитель вынужден был согласиться. Он слез с дрожек. В таком же порядке колонна направилась обратно. Впереди шел генерал Филипсон. По бокам — полиция. Сзади — жандармы.

Демонстранты запрудили университетский двор и набережную перед университетом. Все время подходил народ, подъезжали кареты, дрожки. Все хотели узнать, чем кончатся события.

Студенты выбрали депутатов, которых пропустили в университет для переговоров с попечителем. Депутатам была обещана неприкосновенность.

Попечитель говорил по-отечески ласково: не нужно студенческих выступлений, университет вскоре будет открыт, правила еще раз обсудят.

Но в эту ночь было арестовано около пятидесяти студентов, в том числе и депутаты.

ГЛАВА III

По обе стороны Литейного моста стоят два артиллерийских офицера. Они всматриваются в публику, проходящую мимо. Слушателей Артиллерийской и Медико-хирургической академий они останавливают.

— Мы просим вас пройти к университету. Там сегодня будет сходка. Наверно, дело не обойдется без полиции и солдат. Надо помочь студентам.

Артиллеристы и медики поворачивают на Васильевский остров. Конечно, нужно помочь. Они все — члены единой студенческой семьи.

Двор университета снова полон. Бушуют страсти. Поленница дров служит трибуной.

— Они потеряли всякий стыд и благородство! Как они смели дать слово о неприкосновенности и потом арестовать наших депутатов!

— У нас нет зачинщиков, мы все заодно!

Профессор Артиллерийской академии Петр Лаврович Лавров здесь же, среди студентов. Это он накануне у себя на квартире собрал своих учеников-артиллеристов и просил их поддержать студентов университета.

— Обратимся к министру! Если он сколько-нибудь человек, пусть примет меры.

Тут же, на перевернутой бочке подписывали письмо министру.

К университету стянуты отряды полиции. На набережной, вплотную к зданию, построен батальон Финляндского полка.

— Друзья, будем тверды! Дело идет о спасении наших товарищей!

— Мы не дрогнем! Но женщинам лучше удалиться. Это представление не для них!

Женщин здесь немного. Их убеждают покинуть университетский двор. Но они не соглашаются. Они хотят быть со всеми до конца.

В воротах показалась полиция. Конные жандармы въехали во двор.

— Приказываю разойтись! Даю вам полчаса сроку! — крикнул жандармский офицер.

— За что арестовали наших товарищей? Освободите их или возьмите нас вместе с ними!

— Не признаем новых правил! — загудели вокруг.

На глазах у полицейских студенты рвали матрикулы, которые их вынудили получить, и швыряли на землю, топча ногами.

Жандармы пустили лошадей на толпу. Кто-то упал. Еще. Во двор ворвались солдаты, били прикладами. На плитах университетского двора растекалась кровь.

Студенты были окружены и выведены со двора под двойным конвоем солдат. Они шли спокойно, гордо. А вокруг волновался народ, запрудивший всю набережную и Биржевую площадь. То тут, то там раздавались возгласы:

— Мы с вами!

— Молодцы студенты!

Студентов отвели в Петропавловскую крепость. Теперь их там было более трехсот пятидесяти человек.

Темной громадой высится Петропавловская крепость. Шесть бастионов по углам с пушками в амбразурах. Толстые стены соединяют бастионы. В этих стенах расположены казематы. Часовые у ворот, во дворе, в тюремных коридорах. Часовые день и ночь ходят по верху крепостных стен. Вот часовой дошел до угла стены.

— Слу-шай! — протяжно разнеслось в ночи. Этот крик звучит тоскливо, как стон.

Затаившись за деревьями, двое наблюдают за часовым.

— Мы выйдем, когда он пойдет в ту сторону. И все успеем сделать, — шепчет один.

— Хорошо, — отвечает другой.

Утром, проходя мимо крепости, народ останавливался. Что такое? На стене крепости было крупно мелом выведено: «Здесь помещается Санкт-Петербургский университет».

«Люди задумывались, смеялись. Это был смех сквозь слезы.

Николай Гаврилович взволнованно ходил по кабинету.

— Такая наглость! Арестовано пол-университета! Цвет мыслящей молодежи! Но этим они ничего не достигнут. Только подольют масла в огонь.

— Теперь они открыли университет. Но профессора приходят в пустые аудитории. Оставшиеся на свободе студенты не являются на занятия. Из солидарности с товарищами. И матрикулы, которые им были посланы по почте, разорвали, — сказал Николай Серно-Соловьевич.

— Сходки начались у медиков в академии и у технологов. Вчера я получил письмо от друга из Московского университета. Там тоже беспорядки, — добавил Александр Серно-Соловьевич.

— Волнения и в Москве, и в Казани. Нужен единый центр руководства движением. Такой центр мы должны создать, — сказал Николай Гаврилович.