Первые боги

– Я сделал все, о чем ты просил. Первые боги вернулись в свои египетские дома. Теперь я хочу, чтобы змеиная сила оставила меня навсегда.

– Моя сила слита с твоей душой.

– Ты отказываешься выполнить условия договора?

– Я выполню условия договора, как и было обещано.

– Почему ты не хочешь оставить мою душу в покое?

– Ты получишь то, что тебе положено по договору.

– Значит ли это, что мое тело станет телом обычного человека.

– Ты утратишь неуязвимость, – таким было условие договора.

Мал просил у змеиных богов неуязвимость – это так, но он рассчитывал на то, что змей покинет его сознание сразу после того, как он утратит дар богов. Принц полагал, что змеиные сила, неуязвимость и ум слиты воедино, – разве змей не знал об этом, когда заключал с ним договор. Но в храме бога Амуна Мал и в самом деле просил о змеиной неуязвимости.

– Ты должен покинуть мою душу, – настаивал Мал.

– Твоя душа расколота на части. Одну из них ты уничтожил. Я пришел, чтобы восполнить собой недостающую часть души. Если я оставлю тебя, – ты умрешь.

Малу было нечего возразить. Змеиная плоть покрыла его тело сразу после смерти оборотня. Он убил оборотня и вместе с ним чувственную часть своей души. Змей занял ее место. Вот почему он до сих пор жив.

– Но почему никто не сказал мне об этом раньше?

– Потому что ты не спрашивал меня, – ответил змей на мысль Мала.

– Ты знал, что я служу не тебе и не тем, кто подобен тебе. Почему ты молчал и скрывал от меня правду?

– Потому что ты не спрашивал меня, – повторил змей.

И в это раз Малу было нечего возразить. Он знал, что слова в мире богов значат куда больше, чем мысли. Вместе со словами, произнесенными вслух, приходит ответственность за сказанное. До тех пор пока мысль не выражена в звуке, цели, к которым стремится ее обладатель, не намечены. Когда-то Анубис предложил ему бессмертие, прочитав его мысли о бренности человеческого существования, но Малу хватило силы разума удержаться просить его о чем-либо.

– Прощай, мой серебряный брат, – Мал понял, что продолжать разговор бессмысленно. – Знай, что скоро я исцелю свою душу.

– Прощай, человек. Ты волен сам решать свою судьбу.

Мал открыл глаза:

– И да поможет мне обитель Христа!

ГЛАВА XI-XII. КЕБХУТ И УПУАТ – ДЕТИ АНУБИСА

В просторной зале с низким потолком между накрытыми столами сновали ярко одетые слуги в птичьих масках. С одного стола, стоящего чуть позади, многочисленным гостям подносили блюда из мяса диких животных, рыб и птиц, с другого – мед и сладкие фрукты, запеченные в тесте. Одновременно слуги убирали грязную посуду и подливали напитки в опустошенные чаши. Три места за центральным столом были никем не заняты.

Принц нашел глазами Лию и подсел к ней:

– Где Матара и Гатара?

– Они провожают гостей.

– Каких гостей? – Мал не понял, о ком идет речь.

– Ешьте, принц, – сказал сидящий с другой стороны Аузахет. – Мы не первые и не последние гости на этом пиру. На площади стоит толпа людей, ждущих своего часа. Разве вам не пришлось через нее пробираться?

– Нет, – отозвался Мал.

– Значит, вас провели другим путем, – сделал вывод Аузахет.

Мала из храма Бастет во дворец провели трое юношей в красном, голубом и зеленом платьях. Следуя за ними, он успел заметить только каменные маски на стенах, которые смеялись, плакали и хмурились. Есть и пить не хотелось. Мал только слегка прикоснулся к овощам и фруктам. Он обратил внимание, что на столах не было ничего, приготовленного из коровьего мяса.

Несколько человек в масках лемуров поднялись, повернулись к пустующим местам, поклонились и покинули залу. Их места тут же заняли новые гости.

– Ничему не удивляйтесь, ваше высочество, – сказал Аузахет. – Лучше попробуйте вот это.

Капитан протянул ему маслянистые зеленые стебли. От них исходил возбуждающий аппетит аромат.

– Это лотос, – пояснил непривычно бодрый и веселый Аузахет.

– Что с ним произошло? – удивился про себя Мал. – Еще вчера он раздражался по любому поводу и не принимал местных обычаев, а сейчас ведет себя как в свои лучшие дни на корабле.

Мал знал, что настроение Аузахета переменчиво. Одно мгновение и капитан из заботливого кавалера может превратиться в неотесанного мужлана. Сейчас местные вина сделали его добрым и чутким. Виночерпии то и дело подливали ему густого красного напитка. От него черты лица Аузахета смягчились, он улыбался, как ребенок, а Гор и Паоло втихомолку посмеивались над невероятным преображением грозного и неумолимого капитана.