Первые четыре века христианства

Тогда, обрушив идолов, Елена велела открыть заваленный землею утес гроба, и внутри его обрела, по преданиям, терновый венец и гвозди, которые принесла в дар сыну, вместе с частью Честного Древа, оставив другую Иерусалиму, в серебряном крестообразном окладе. Этот драгоценный остаток хранился в сокровищнице храма и только в великий пяток выносим был на Голгофу для поклонения.

Благочестивая Елена, чрез три столетия возвратив христианам священное поприще искупления, основала над ним великолепный храм, который доныне сохранился, хотя несколько раз опустошаем был огнем и мечом. Предполагают, что храм Вознесения на горе Масличной и Рождества в Вифлееме были также заложены царицею в краткое время ее пребывания в Иерусалиме, и богатые доходы Сирии и Египта, все обратились на сооружение святилищ. Вскоре по ее примеру, быть может, и по ее велению, воздвиглись до тридцати храмов на местах, ознаменованных чудесами Спасителя, но предание приписывает все их нынешние развалины строению одной лишь Елены: имя великое дополняет немое величие обломков. Иерусалим и его окрестности, Самария и Галилея наполнились священными памятниками; так обращены были частью в церкви, частью в обители: дом Тайной Вечери на Сионе и могильная пещера Богоматери в Гефсимании, купель Силоамская и воскресный гроб Лазаря, дворы Анны и Каиафы, дом Иоакима и Анны, и Симона Фарисея в Иерусалиме. Долина, где пели Ангелы с пастырями в Вифлееме, Кана Галилейская, жилище Св. Девы в Назарете и Захарии в Горней, темница Предтечи в Самарии, Фавор и берега озера Тивериады, где совершилось насыщение пяти тысяч и явление Воскресшего ученикам, Яффа, где Петр воскресил Тавифу, гора искушения и место, где крестился Спаситель на Иордане, все внезапно оживилось гимнами христиан. Сами воспоминания ветхозаветные не остались чуждыми их ревности: могильная пещера Авраама в Хевроне, дубрава Мамврийская и место, где изречено было благословение от Мелхиседека, и поприще огненного восшествия пророка Илии, и столько других знаменитых мест Земли Обетованной облеклись достойною славою.

Некто Иосиф, Комит или сановник царский, сделался исполнителем воли Константина, для сооружения этих храмов. Он был родом из Евреев Тивериады, куда перенесено было главное их правительство и училище после падения Иерусалима, и откуда их наследственные патриархи распростирали власть свою на рассеянные племена. Иосиф занимал высокую степень между своими соотечественниками; чтение священных книг Нового Завета, беседы христиан и явление Самого Господа, в сонном видении, обратили юношу и сделали его ревностным к распространению вновь принятой им веры в той стране, где предки его гнали учеников Христовых. Благочестие Константина обнаружилось строением храмов не в одной Палестине; он восстановил в Никомидии церковь, разрушенную Галерием, и в Антиохии соорудил еще более величественную; в древней же столице империи обратил дворец свой латеранский в церковь Св. Иоанна Крестителя, где основалась кафедра первосвятителей Римских и воздвиг там еще семь других храмов, наделив каждый землями и доходами в разных областях государства.

Однако же ревностью к Христианству и пренебрежением обрядов языческих, император возбудил негодование сената и народа древней столицы, которая, в свою очередь, сделалась ему ненавистною. Он решился основать новую на востоке, чуждую того закоснелого духа идольского, каким проникнут был ветхий Рим, и создал на красных берегах Боспора Константинополь, венец Азии и Европы, омываемый тихими водами их разделяющего моря и пролива. Скоро красота древнего Рима перешла в новый, вместе с правительством, частью сената и сановниками всемирной империи. Крепкие стены, обширные пристани, палаты царские и чертоги вельмож, площади народные, амфитеатры, ристалища, бани, водопроводы, торжища, все соорудилось внезапно, кроме капищ идольских; ни одно из них не осквернило Царьграда, и кумиры языческие изнесены были из храмов Греции, чтобы украшать его ристалища с треножником Дел финским, послужившим для стольких оракулов. Но лучшим украшением столицы была святыня храмов, сооруженных благочестием царя, и первый, во имя Софии Премудрости Божией, послужил кафедрою для возвеличенных епископов убогой Византии, которая уступила место пышному Царьграду; второй храм, более других изящный, во имя святых Апостолов, избрал Константин для своего успокоения, и приготовил себе в нем заблаговременно гробницу, чтобы отдыхать под сенью святых учеников Христа, им исповеданного по вселенной. Движимый ревностью император соорудил при жизни своей еще девять других церквей в Царыраде, и писал к ученому Евсевию, епископу Кесарийскому, чтобы он велел изготовить до пятидесяти вернейших списков Св. Писания, на лучшем пергаменте, для богослужения в новых храмах.