Первые месяцы в Башнях Мэлори (ЛП)

– Крайне непосредственное и несносное дитя, – сказала мисс Уинтер, озадаченная и обеспокоенная.

К Гвендолин вновь вернулось самообладание:

– Ну, она не самая приятная девочка, – сказала она. – Никто ее не любит. И друзей у нее совсем нет, сами видите, почему. Всегда плохо отзывается о других. Очень завистливая, как мне думается. Не обращай внимания, мамочка. Мэри-Лу подтвердит – у меня самые выдающиеся успехи в теннисе и в остальном!

Но это было слишком даже для робкой Мэри-Лу! Она глянула еще более испуганно, чем прежде, пробормотала что-то насчет разговора с мадемуазель и отошла подальше, радуясь, что сбежала от семейства Лэйси хоть на пару минут.

На пути к машине, после того, как Дэррелл продемонстрировала все, о чем смогла вспомнить – от вида из Северной Башни до порядка в своей парте, семья Риверзов обратила внимание на Салли Хоуп.

– Разве это не Салли Хоуп? – спросила миссис Риверз, останавливаясь. – Уверена, что она. В гостиной ее матери стояла прелестная фотокарточка с ней, когда я как-то раз пришла на пятичасовой чай.

– Да, это Салли, – подтвердила Дэррелл. – Ты хочешь поговорить с ней, мамочка?

– Так-то мне надо передать для нее сообщение от ее мамы, – пояснила миссис Риверз. Поэтому Дэррелл повысила свой звонкий голосок и позвала: «Салли! Салли Хоуп! Можешь подойти на минутку?»

Салли определенно должна была услышать Дэррелл, впрочем, как и все вокруг. Но даже если и так, она и ухом не повела. Она резко свернула на тропинку, заросшую кустарником и уводящую с аллеи, и исчезла из виду.

– А, пусть ее! – отмахнулась Дэррелл. – Она должна была услышать мой крик. Я спрашивала у нее, поедет ли она с нами, мама, но она не захотела.

– Поторапливайтесь, – сказал отец, открывая дверцу автомобиля. – Мы поедем вдоль побережья, а затем – по живописной дороге, на которую я случайно наткнулся, и которая ведет прямо к небольшому уединенному заливу. И именно там мы устроим пикник.

Дэррелл и Эмили забрались в автомобиль. Эмили была очень довольна. Миссис Риверз была такой славной, и задала ей столько вопросов о ее жизни. Обычно люди находили Эмили неинтересной, и оставляли в покое. Но миссис Риверз, полагая, что Эмили – подруга Дэррелл, была настроена узнать о ней побольше.

И вскоре мама Дэррелл выпытала, что Эмили без ума от рукоделия. Дэррелл потрясенно вслушивалась в их оживленную беседу. Она никогда не слышала, чтобы Эмили говорила так много! Боже милостивый, вы только послушайте ее рассуждения насчет чехлов для подушечек, над которыми она старалась – про стежки, подбор цвета и все прочее!

– Меня всегда расстраивало, что Дэррелл никогда не проявляла заинтересованности к вышивке, – поведала миссис Риверз Эмили. – Я души не чаю в вышивании. Дома я украсила вышивкой гарусом по канве шесть стульев, в стиле гобеленов.

– О, в самом деле! – воскликнула Эмили. – И я тоже, но пока закончила всего два. Обожаю этот стиль!

– Возможно, тебе удастся заинтересовать Дэррелл рукоделием! – рассмеялась миссис Риверз. – Хотя все, что мне требуется дома – приучить ее к простой штопке!

– Что ж, я могу помочь Дэррелл научиться штопать, если она согласиться, – воодушевилась Эмили, стремясь угодить этой славной миссис Риверз.

Такая перспектива привела Дэррелл в ужас. Боже, она пригласила с собой Эмили не для того, чтобы та сговаривалась с ее мамой насчет ее обучения штопке! Девочка тут же поменяла тему разговора, поведав всем о Гвендолин и как та похвалялась перед своей матерью и гувернанткой.

Уже вскоре они очутились на пляже, угощаясь самым великолепным обедом, который был у Дэррелл за все время ее обучения здесь. Холодный цыпленок и пикули – маринованные огурчики! В школе никогда не подавали пикули. А еще небольшие закрывающиеся миски со свежим салатом и майонезом*. Объедение! И на десерт – корзиночки с вареньем и брикеты шоколадного мороженого. Какой чудесный пикник!