Первые месяцы в Башнях Мэлори (ЛП)

Девочка посмотрела на шкафчики. Прямо перед ней был тот, что принадлежал Гвендолин. Мэри-Лу подошла к нему и достала всю обувь. Нет, ни на одной из пар не было чернил. Так, а где можно было спрятать те, которые испачканные?

Глава 22 Конец триместра

Краем глаза Мэри-Лу заметила маленький шкафчик. Она знала, для чего он. Там хранились старые мячи, одна или две ракетки, потрепанных от времени, прохудившаяся спортивная обувь, в принципе, разнообразнейший хлам. Обувь Гвендолин наверняка там! И девочка осторожно распахнула дверцы шкафчика, опасаясь, что оттуда могут появиться или паук, или двухвостка.

Она всматривалась в пыльное барахло, а затем потыкала в него своим пальцем. Вслед за тем вытащила старую ракетку, и что-то со стуком вывались из шкафчика на пол.

Мэри-Лу сразу же подумала о том, не разбудил ли шум кого-либо, и затаила дыхание, дрожа. Но, кажется, никто не услышал. И она продолжила свои поиски наощупь.

Она все-таки нашла обувь Гвендолин! И бутылочку фиолетовых чернил! Именно она со стуком свалилась на пол! Мэри-Лу посмотрела на бутылочку, но она уже была в курсе, зачем та понадобилась Гвендолин. Перевела взгляд на обувь – и на правой туфле была широкая фиолетовая отметина!

Трясущимися руками Мэри-Лу проверила имя внутри обуви еще раз, просто чтобы убедиться. Да, там было имя, записанное мелким почерком мисс Уинтер: Гвендолин Лэйси.

«Так все же это и правда Гвендолин! Правда! Я же знала, что это была не Дэррелл!» – обрадовалась Мэри-Лу. – «Прямо сейчас вернусь и разбужу остальных. И все им расскажу. Хотя – нет, не расскажу. Возможно, Кэтрин рассердится, если узнает, что я обыскивала вещи посреди ночи».

Мэри-Лу схватила бутылочку с чернилами и обувь. Щелкнула выключателем, и замерла в темноте. Но имела ли она что-то против тьмы? Совсем ничего. Она даже ни разу не вспомнила о кромешной тьме, поднимаясь по ступеням. Разум ее занимал грандиозное открытие. Дэррелл этого не делала! Дэррелл этого не делала!

На утро Мэри-Лу проснулась раньше всех. Подошла к кровати Кэтрин и растолкала недоумевающую старшую ученицу.

– Проснись! Мне нужно сказать тебе нечто важное! Разбуди остальных.

Остальные проснулись, услышав эту непривычную для них побудку, и сели в постелях, потирая глаза. Мэри-Лу встала напротив шеренг кроватей и деланно взмахнула рукой с туфлями Гвендолин.

– Слушайте! Я нашла настоящие испачканные в чернилах туфли! И нашла их вместе с бутылочкой фиолетовых чернил! Видите? Та, которая на самом деле разломала мою авторучку, спрятала свою обувь и вымазала пару Дэррелл этими чернилами, чтобы казалось, будто именно она так поступила!

– И чьи же это туфли? – изумилась Кэтрин. – И откуда они у тебя взялись?

– Я прошлой ночью в темноте прокралась вниз, и обыскала раздевалку, – торжественно изрекла Мэри-Лу. Все удивленно ахнули. Мэри-Лу спускалась вниз в темноте! Но ведь она боится тьмы, это же всем известно!

– Там я нашла эту обувь и бутылочку в шкафчике, – продолжила Мэри-Лу. – И нужно ли мне говорить имя, которое написано внутри них? Думаю, что нет. Оглянитесь по сторонам, все вы – и вы сразу же поймете, чьем именем подписаны туфли – вы все поймете по ее лицу!

И это было правдой. Лицо Гвендолин залилось краской от стыда и ужаса. Она сверлила Мэри-Лу взглядом, полным страдания и злости. Ее все же вычислили! Ну почему она не выкинула эти туфли и бутылочку прямиком в море!

– Это Гвендолин! – полушепотом произносили остальные, смотря на покрасневшую девочку с отвращением и брезгливостью. И на этот раз Гвендолин не попыталась ничего отрицать. Она улеглась в кровать, закрыв лицо подушкой.

Кэтрин тщательно осмотрела и туфли, и бутылочку. Затем подошла к кровати Дэррелл и протянула ей руку:

– Дэррелл, я прошу прощения за то, что хоть на секунду подумала, что это твоя вина. На самом деле я не была в этом уверена, но ничего не оставалась, как так подумать. Я прошу у тебя прошения.

– О, все в порядке, – ответила Дэррелл, светясь от радости. – Совершенно! Я чувствовала себя ужасно, но со мной была Мэри-Лу и Салли, которые были на моей стороне. А у Гвендолин никого не будет!

Девочки по очереди подходили к Дэррелл и извинялись. Алисия было немного неуютно приносить извинения, так как ей стало по-настоящему стыдно за свои жестокие слова. Но в то же время, Алисия и правда была несколько бесчувственна. Ей еще предстоит немало осознать, перед тем, как она сможет избавиться от своей жестокости и начать сочувствовать и понимать других.

– Я бы снова хотела дружить, – неловко произнесла она. – Можешь ходить вместе со мной и Бетти, как прежде, если хочешь.

– Ну, – сказала Дэррелл, оглянувшись на излучающее уверенность личико Салли, находившейся рядом с ней, – ну, полагаю, что ты не станешь возражать, если я останусь с Салли и Мэри-Лу. Я была не слишком любезна с ними, но они поддержали меня, когда у меня были неприятности, и сейчас я считаю их своими настоящими подругами!

– Ой! – пискнула Мэри-Лу и ее лицо также осветилось радостью. – Спасибо, Дэррелл!