Первые шаги (сборник рассказов)

— Братик мой, ты еще жидковат для работы на руднике. Мы решили отправить тебя на лесозаготовку. Ты ведь знаешь Дэлгэрму. Иди к ней. Вы с ней будете заготавливать дрова на перевале Южном.

Дагдан очень обрадовался: работать с Дэлгэрмой было для него верхом счастья…

На лесозаготовке он первым делом познакомился с лысым волом-хайнаком[3]. У того была огромная голова со сломанным рогом, и он недовольно ею мотал. Наверное, оттого, что им понукало множество хозяев, он был на редкость сообразительным. Знал, над кем можно поиздеваться. Сколько труда и терпения требовалось Дагдану, чтобы управиться с ним! Подойдет к нему, а он глянет огромным, наполовину белым глазом и начнет рыть землю передними копытами. При этом еще ревет, как готовящийся к бою бык. А в это время на гребне горы, поросшей островерхими соснами, появляется солнце, будто там расцветает волшебный цветок. Красноватые лучи его радугой переливаются на покрытых инеем лохматых ветках, на белых горах, на заснеженных долинах. Каким красивым казался Дагдану окружающий мир! Сколько раз стоял он, изумленный восходящим солнцем, сколько раз огонек радости загорался в его груди! И кто знает, может, этот огонек и помог ему выжить в ту трудную пору?

В эти минуты Дагдан забывал про злонравного вола-хайнака. И тот без промедления давал деру. Услыхав скрип снега, Дагдан спускался с небес на землю и бежал за хайнаком. Хайнак понимал: никуда не деться ему от маленького паршивца. Остановится, грозно качнет головой: смотри, дескать, со мной шутки плохи. Дагдан издали кидал на его спину веревку, а он, почесывая себя целым рогом, будто отбиваясь от мух, умудрялся сбросить веревку. Но Дагдан снова и снова накидывал на него веревку, так что в конце концов это ему удавалось. Потом Дагдан вел вола к палатке, запрягал в волокушу. К тому времени солнце окрашивало лес и все вокруг цветом, напоминавшим чай с молоком. И снег, и тени деревьев казались тогда медово-желтыми.

— Дагда-ан! Дагда-ан! — раздавался по чуткому утреннему лесу далекий окрик Дэлгэрмы.

— Аа-а! — кричал он в ответ.

— Хайнака пригони-и! Побыстрее! — слышалось из леса.

Дагдан, скользя на леденисто-гладкой дороге, карабкался на гору, хайнак тяжело плелся за ним, широко раздвигая скользящие ноги.

С вершины горы слышался стук топора. Измученные скользкой дорогой, которая днем подтаивала, согретая лучами солнца, а ночью заледеневала, Дагдан с хайнаком останавливались на минуту и, передохнув, двигались дальше. Скоро солнечный свет заливал все вокруг, и лохматые, заиндевелые деревья рисовали по бокам дороги волшебный узор.

Дэлгэрма быстро размахивала звенящим топором, очищая от сучков и веток сваленное вчера дерево. Это была сейчас не та веселая хрупкая девушка, которую он видел летом в обжигальне. Она похудела, от постоянного прикосновения к камню и дереву руки затвердели, лицо почернело от солнца и ветра. От прежней Дэлгэрмы остались только черные, как ягоды черемухи, глаза, их спокойный, кроткий взгляд, проникающий в душу. Тяжелый труд, нелегкая жизнь могли изменить лицо человека, но живую искорку в глазах погасить не могли.

— Братик мой, скорее! Сегодня надо спуститься пораньше, — сказала она, жарко дыша, когда наконец Дагдан поднялся к ней. — Хорошенько привяжи хайнака и собери все эти ветки.

Сегодня должна прийти подвода. Подводой здесь называли десять огромных телег, которые, звеня тремя большими колокольчиками, прикатывали через Северный перевал. Их пригонял огромного роста старик в длинноухой шапке-ловузе, сшитой чуть ли не из целой лисицы, и в толстом белом овчинном тулупе с густой и длинной шерстью.

Приезжая на лесосеку, дед Дамдин непременно оставался ночевать с дровосеками. Перед сном, накинув шубу, поджав под себя ноги, он усаживался на войлочном матраце, который ему стелили, и, не вынимая изо рта трубки, подолгу рассказывал о новостях центральной усадьбы, о напряженном положении на далекой восточной границе, о возможной войне. Говорил, что наши ребята живы, здоровы, путь их пока удачлив. Утром он уезжал, увозя заготовленную древесину. Уже через два дня после его отъезда Дэлгэрма и Дагдан начинали ждать его. Наверное, потому так нетерпеливо ждали, что хотели получить весточку или письмо от брата. Раньше, ожидая письмо от брата, Дагдан немного мучился угрызениями совести. Он боялся, что Дэлгэрма, привыкшая к его почерку, увидит чужую руку и обидится. В самом деле, получив от Чулуна первое письмо и прочитав адрес, Дэлгэрма вопросительно посмотрела на Дагдана. Он покраснел и опустил глаза. Она тем временем прочитала письмо и глубоко вздохнула. Хотя по почерку письмо показалось чужим, но содержание было такое знакомое. Конечно, это. Чулун — его слова, дышащие волнением и нежностью. Эти чувства, видно, передались Дэлгэрме, и лицо ее озарилось радостью.

Свои письма Дэлгэрма посылала с Дамдином. Он опускал их в почтовый ящик. Но как-то раз Дэлгэрма попросила Дагдана написать заявление, чтобы зарплату переслали через деда Дамдина. Взяла она заявление, пробежала глазами и растерялась.