Первый

Рог снова просигналил. Девушка услышала глухой рокот ударов, видимо, ломают главные ворота. Донеслись крики и звуки сражения. Илла начала снова пинать дверь и звать на помощь. На сей раз её услышали, один из храмовников отворил тяжёлую деревянную дверь и, схватив за руку потащил за собой. Монастырь, более похожий на небольшую крепость, чем на храм, имел маленький внутренний дворик. Её вели по балкону второго этажа, опоясывающего внутренне пространство, витые колонны поддерживали перекрытия третьего, где защитные зубцы стен ограждали монахов от вражеских стрел. Там сейчас происходило сражение.

Чернорясники, надев тяжелые доспехи, крепко стояли на стенах, раз за разом отбрасывая штурмующих. Рыцари сражались плечом к плечу с кнехтами — младшими братьями, но их было мало в этом отдалённом храме. Лестницы отталкивали специальными рогатинами, от залпов стрел укрывались щитами, несколько прорывов удалось заткнуть применением богопротивных магических артефактов, люди сражались отчаянно, но взгляду Паладина открылась картина полного поражения. Триединый ниспослал своему служителю видение, и Тристан, ведомый им, принялся за его осуществление. Вызволить девку было не сложно, сложнее было избавиться от приставленных к нему настоятелем наблюдателей. Ему пришлось на очередном витке блуждания по внутренним узким коридорам монастыря подкараулить их в тени, и лишить жизни. Это не составило труда, подготовка местных монахов не блистала, в отличии от меча паладина.

Этот трофей он получил при посвящении от Епископа, тот сам говорил, что сей клинок взят в бою, а потому наложенные мерзкими волшебниками чары, паладину следует обращать против них же. Тристан улыбнулся. Меч не раз его выручал в сложных ситуациях, а слова Епископа оказались пророческими. Паладину не было равных в умерщвлении богомерзких магов, на его счету есть даже один боевой, понадеявшийся в ближнем бою на свою магию. Но зачарованный клинок пробил и его защиту, и самого язычника насквозь, Тристан глядел в его глаза, когда тот пронзенный оружием харкал кровью, пытаясь произнести своё последнее заклинание, и он не дал ему такой возможности.

Далее Паладину пришлось ещё дважды биться со служителями церкви. Петляя переходами, мужчина вновь свернул за угол, потянув за собой упирающуюся девку, далее по коридору был кабинет Пастора этого монастыря, он пихнул язычницу туда и сам зашёл, заперев комнату. Рявкнув на неё, Рыцарь заставил себя успокоиться, и с чистой головой принялся искать потайную дверь. Они есть в каждом монастыре, их всех строят по одному типу, с небольшими внешними различиями, но внутренне — сие есть крепость, на стенах которой враги не раз терпели поражение. Обыскав камин, он перешёл к книжному шкафу и не заметил подкрадывающейся сзади девушки.

Канделябр в её руках был окроплён свежей кровью, а тело поверженного врага лежало у ног. Илла выронила своё оружие и попятилась. Глухой удар железного подсвечника по каменному полу прикрытому шерстяным ковром гулким эхом отдавался у неё в ушах. Такого эффекта она не ожидала. Девушка уже настроилась на то, что после первого удара храмовник взъярится и, возможно, изобьёт её. Но вот так, первым ударом, лишить противника жизни… Она упала, споткнувшись о мягкое кресло у камина, и, ударившись головой, потеряла сознание.

Очнулась она от того, что кто-то долбился в дверь. За ней раздавались странные крики на незнакомом языке. Деревянная дверь стойко сопротивлялась, но против топоров штурмующих сделать ничего не смогла. Пробив достаточную брешь, в неё просочилось маленькое уродливое существо. Илла не сразу поняла, что ей это не снится, и она не валяется в безпамятстве до сих пор. Серокожий уродец держал в зубах кривой ржавый нож и передвигался преимущественно на четвереньках. Девушка лихорадочно раздумывала, как ей поступить, испуганно пятясь назад, но через пару шагов уперлась в стену. Уродец заулыбался, оголяя столь же гнилые десны, что и зубы, и перехватил рукой (или лапой?) своё оружие, а в комнату уже проник ещё один. Этот походил на низкорослого человека, одет был в подобие доспеха, имел при себе топор, под шлемом виден был только его рот, полный таких же испорченных зубов, что и у первого.

Илла отчаянно заоглядывалась, спешно выискивая путь к бегству, и не нашла его. Зато увидела на стене кабинета висящий меч в узорных ножнах, в голову пришла шальная мысль: воспользоваться им, ведь не зря же она, хоть и без одобрения, но с позволения отца, занималась с учителем фехтования наравне с братьями. Правда, то рапиры — оружие дворян и аристократов, узкое, тонкое и лёгкое лезвие, которым можно было и заколоть, и зарезать врага, не облачённого в тяжёлую броню. Меч — это другое, тут применялись больше рубящие удары, для которых нужна была изрядная сила. Девушка такой не обладала, в отличии от своих младших братьев. Братьев… Следующие пару минут она помнила смутно, очень смутно. Ее захлестнула волна ненависти и отчаяния, перераставшие в злость и ярость.