Первый блицкриг. Август 1914

Фланговый удар Монури и маневр Клюка для отражения его привели к образованию бреши между германскими 1-й и 2-й армиями. Исход битвы зависел от того, удастся ли немцам сокрушить два крыла — Монури и Фоша — до того, как д'Эспери и англичане, воспользовавшись этой брешью, предпримут наступление на центр германских армий. Монури, которого Клюк почти разбил, получил в качестве подкрепления VI корпус, прибывший в эшелонах в Париж. По приказу Галлиени прямо с вокзала шесть тысяч солдат этого корпуса были перевезены на фронт на парижских такси, и благодаря их помощи Монури смог удержать свои позиции.

Фош, зажатый в болотах Сен-Гонда армией Хаузена и войсками Бюлова, в критическую минуту, когда его правый фланг отступал, а левый заколебался, отдал свой знаменитый приказ: «Атаковать во что бы то ни стало! Силы немцев истощены… Победа достанется тому, кто сумеет дольше продержаться».

Франше д'Эспери оттеснил правый фланг Бюлова, но англичане вошли в образовавшийся прорыв слишком медленно и неуверенно; затем последовало историческое появление на сцене полковника Хенша, посоветовавшего немцам отступить. Германские армии сумели вовремя отойти, и французы не смогли вклиниться в их линии обороны.

Так близко подошли немцы к победе, а французы — к катастрофе, так велико было горестное изумление мира, следившего с затаенным дыханием за триумфальным маршем германских армий и отступлением союзников к Парижу, что битву, решившую исход войны, стали называть «чудом на Марне». Бергсон, сформулировавший в свое время для Франции таинство «воли», рассматривал битву на Марне как чудо, уже однажды имевшее место в истории.

«Сражение на Марне выиграла Жанна д'Арк» — таков был его вердикт.

Противник, наступление которого разбилось о стену, словно выросшую за одну ночь, придерживался того же мнения.

«Французский «порыв», почти погашенный нами, вдруг снова вспыхнул ярким пламенем», — писал с горечью Мольтке своей жене.

«Главная и основная» причина неудачи на Марне, говорил впоследствии Клюк, «заключается в необыкновенной и удивительной способности французского солдата быстро восстанавливать свои силы. То, что эти люди сражаются насмерть, хорошо известно и учитывалось при составлении военных планов. Но то, что французские солдаты, непрерывно отступавшие в течение десяти дней, спавшие на голой земле, полумертвые от усталости, смогли снова взять в руки винтовки и ринуться в атаку под звуки горна — этого мы не смогли предугадать. Академия Генерального штаба не учла эту вероятность».

Что бы ни говорил Бергсон, не чудо, а взаимосвязанные обстоятельства первого месяца войны решили исход боев на Марне. Что бы ни говорил Клюк, ошибки германского командования и стойкость французского солдата в равной степени привели к поражению. Если бы немцы не перебросили два корпуса на русский фронт, один из них защитил бы правый фланг Бюлова и прикрыл брешь между ним и Клюком; другой корпус поддержал бы Хаузена, и тогда Фоша, возможно, удалось бы разбить. Россия, верная союзническому долгу, начала наступление без соответствующей подготовки и оттянула на себя эти части. Глава французской разведки полковник Дюпон, высоко оценивая действия русских, говорил: «Воздадим должное нашим союзникам — наша победа достигнута за счет их поражения».

Сыграли свою роль многие «если бы». Если бы немцы не сосредоточили слишком больших сил на левом фланге в соответствии со стратегией двойного охвата, если бы правое крыло не оторвалось от линий снабжения и если бы его солдаты не были так измучены, если бы Клюк действовал в контакте с Бюловом и даже если бы в последний день армия Клюка не пересекла Марну, а направилась к Гран-Морену, результат сражения мог быть другим, и шестинедельный график завоевания Франции оказался бы выполненным; возможно, так бы и произошло, если бы не главное и решающее «если бы», а именно, если бы шестинедельный график не основывался на марше через территорию Бельгии. Вслед за этим Англия, вступив в войну, оказала определенное влияние на ход вооруженной борьбы в Европе, мировое общественное мнение осудило захватчика, Германия, нажив в Бельгии врага, вынуждена была оставлять на ее территории дивизии, очень пригодившиеся бы ей на Марне. В то же время силы союзников пополнялись пятью английскими дивизиями.