Первый день вечности

Я весь день торчала перед зеркалом. Слава Богу, у меня не было толпы любящих друзей и родственников, которые бы наперебой поздравляли с днем рождения, отвлекая от действительно важных вещей и мыслей о том, что произойдет этой ночью. Я так нервничала, что макияж пришлось накладывать трижды, и результат мне все равно не нравился. Я сомневалась, что мандраж вызван исключительно естественным волнением каждой девушки перед первой в жизни ночью любви, даже если она заранее запланирована. В памяти невольно всплывал подслушанный две недели разговор и резкие слова предупреждения, которые бросил Сева. Я очень жалела, что проявила любопытство. Наверное, теперь любая отлучка Жени будет вызывать у меня истерику.

Ровно в семь я вышла из дома. Снег валил как из мешка. Дойдя до метро, я раз двадцать чуть не утонула сугробах и примерно столько же поскользнулась на заметенном пургой льду.

Подземка встретила меня привычным шумом, толпой суетящихся людей, спешащих по домам или клубам отмечать Рождество, и обычным для метрополитена запахом мазута, который в детстве мне очень нравился. У дома Жени я была без двух восемь. Точность – вежливость королей, как любил повторять мой отец. Я никогда (ну или почти никогда) не опаздывала и очень этим гордилась. Сева уже ждал под дверью. В его пальцах дымилась сигарета. В черных волосах поблескивали снежинки. Куртка была расстегнута нараспашку, словно Басаргин вообще не чувствовал холода, кусавшего за нос всех остальных.

– Привет, Котенок, – улыбнулся Сева, увидев меня прежде, чем я вышла под свет тусклого, разбитого вандалами фонаря.

– Я не котенок, – привычно огрызнулась я, испытывая легкое раздражение. Неужели нельзя обойтись без дурацких кличек даже в мой день рождения!

– Ну, ладно, ладно. Здравствуй, Ксения! Так лучше?

Губы искривила немного ироничная улыбка. Ветер подул в мою сторону, принеся с собой стойкий запах перегара. Сева, как обычно, перебрал с выпивкой. Так что удивляться его странному юмору не приходилось.

– Ключи давай!

Я протянула руку ладонью вверх. Давно минули времена, когда я робела перед знаменитым фотографом. Он превратился в близкого друга, и, как бы мне ни было за это стыдно, я с ним целовалась, а весь мир считал нас чуть ли не любовниками.

– Держи, – Сева спорить не стал, и я отчетливо поняла, что он торопится.

– Очередное свидание? – поинтересовалась я скорее из вежливости, чем испытывая любопытство.

– Типа того, – неопределенно ответил Сева.

Я безразлично пожала плечами и шагнула к подъезду. Сегодня у меня были дела поважнее, чем слушать об очередной пассии неутомимого Казановы, как в шутку друзья называли Басаргина.

– Приятно провести ночь, котенок, – поддразнил меня Сева, когда входная дверь уже захлопывалась за моей спиной. Я была ужасно рада, что румянец на моих щеках не заметил никто, кроме обшарпанных стен лестничной клетки и дремавшего в углу бомжа, не просыхавшего с самого Нового года, скорее всего, еще восьмидесятого.

Я быстро поднялась на восьмой этаж, напрочь проигнорировав лифт. В моем возбужденном состоянии мне казалось, что старомодный агрегат ползет, словно обкурившаяся черепаха. Ключ отказывался попадать в замочную скважину, но я была настырнее и с пятой попытки все же засунула его куда следует.

В уютной прихожей было темно. На стене красным огоньком мигала сигнализация. Я быстро отключила ее, набрав на специальной панели необходимый ряд цифр.

Оглядев себя в огромном зеркале, я осталась вполне довольна. Платье, которое мне подарили на одном из показов, очень шло моей фигуре и придавало всему облику некоторую распущенность. Я уже усвоила, что лучшее сочетание – это невинность, скрытая под маской напускной сексуальности. Сегодня за не имением чего-то более существенного я решила использовать свой любимый прием по полной.

В гостиной стояла высокая живая елка и пахло хвоей. Разноцветные шарики и переливающаяся мишура привносили атмосферу праздника. Я вспомнила, как мы с любимым целовались под мерное сияние фонариков в новогоднюю ночь, и на душе тут же полегчало.

Заняться мне было совершенно нечем. Женя запретил расставлять свечи, готовить еду или делать что-то еще. Мой день рождения – это мой праздник, а значит, все должен был организовывать он. Разговор об этом, правда, состоялся еще до того, как ему пришлось срочно отправляться на встречу.

Я тяжело вздохнула. Насколько все было бы проще, если бы Женя работал простым менеджером или фотографом. Ну, моделью или актером, на худой конец. Короче, если бы он не наступал на пятки очень опасным людям и мне не приходилось бы нервничать всякий раз, когда он пропадал из поля моего зрения на пять минут. В такие вот моменты я страшно завидовала несимпатичной Насте, чей парень до сих пор жил с родителями, клянчил у них деньги на пиво и считал верхом экстрима драку в ресторане с соседями по столику.