Первый и последний

Я самым энергичным образом возражал против любого переделывания новой истребительной программы. Меня не столько волновали более высокие или более низкие цифры производства истребителей, сколько в принципе сама воссоздаваемая мощь истребительной авиации. Трудно было понять, чего добивалось высшее командование, если оно не было готово к тому, чтобы предоставить приоритетное развитие истребительной авиации и мобилизовать для этого все людские и материальные ресурсы. Истребительная программа Шпеера была изменена в соответствии с указаниями Геринга, а восемь дней спустя она вступила в силу в своем выхолощенном виде. Но даже в такой момент воздушной войны немецкое высшее командование считало бомбардировщики гораздо важнее истребителей, поэтому производство первых все время росло. Безусловно, они не были в состоянии предотвратить налеты на наши заводы синтетического бензина, которые начались немного погодя, а ведь это могли бы сделать усиленные части истребительной авиации. В конце концов, даже стало не хватать горючего для пробных полетов бомбардировщиков, когда они сходили с конвейера после сборки, так что они уничтожались прямо там, где их строили. Так бомбардировщик был вычеркнут из немецкого плана по вооружению англо-американскими воздушными силами.

Шпеер предупреждал меня не считать эти решения за окончательные и пообещал сделать все, что было в его силах, ради того, чтобы повысить производство истребителей. В нем я нашел человека, полностью разделявшего со мной сложность ситуации. Более того, он имел мужество прямо смотреть на вещи в том случае, если "наверху" отказывались так поступать.

А сейчас необходимо было найти способ перекинуть мост через отрезок времени, пока не возрастет выпуск истребителей. Немедленное усиление обороноспособности рейха было делом, не терпящим отлагательств. В декабре 1943 года истребитель "Р-51" "мустанг" начал поступать в 8-ю американскую ВА. Его технические параметры нам были уже известны. С начала 1944 года его стали использовать все чаще и чаще, пока, наконец, сопровождение американских бомбардировщиков не стало его основной задачей, причем в первое время "тандерболты" обеспечивали дополнительное истребительное прикрытие, а чуть позже действовали в основном как истребители-бомбардировщики.

Немецкая тяжелая истребительная авиация, которая до этого времени достигла неплохих результатов в воздушных сражениях с многомоторными бомбардировщиками, теперь страдала от невозможно высоких потерь, вызванных американскими истребителями прикрытия. Легкие истребители, которые следовали вместе с тяжелыми, очень скоро принимали воздушный бои с численно превосходившим их противником, который полностью связывал их силы, при этом тяжелые истребители оставались предоставленными сами себе. Поэтому нами стала применяться тактика боевых соединений. Тяжелые или тяжело вооруженные истребители встречались в указанном районе с многочисленными группами легких истребителей, а потом все вместе нападали.

Боевое соединение обычно состояло из одного атакующего полка и двух полков сопровождения. Первый должен был атаковать неприятельские бомбардировщики, тогда как последние обеспечивали им прикрытие от неприятельских истребителей, которые зачастую превосходили нас численно. Такие боевые соединения были крайне необходимой, вынужденной мерой. Они были далеко не идеальным вариантом, но в то же время соответствовали требованию максимальной концентрации сил, о чем я всегда говорил. Однако скоро выявились и другие недостатки. Боевые соединения становились громоздкими, поэтому требовали гораздо больше времени для того, чтобы собраться, а также набрать нужную высоту для ведения боя, в отличие от простых частей истребителей. Но что было хуже всего, так это то, что такой тактикой нарушался основополагающий принцип боевых действий истребителя: все время и везде проводить активные наступательные действия. Согласно приказам боевые соединения не должны были нападать на американские истребители сопровождения, таким образом упускалась инициатива, что позволяло неприятелю сделать решительный шаг по направлению от обороны к активному нападению, что и являлось их обязанностью.

Последствия были опустошительными, потому что преимуществом обладает только атакующий истребитель. Наши потери неизбежно росли. Вынужденные обороняться, наши авиачасти забывали, как надо вести воздушный бой, что, в свою очередь, вынуждало их совершать виражи и пикирование. Естественно, при этом в самом соединении терялась какая-либо взаимосвязь и наши истребители сбивались по отдельности неприятелем, который, не забывайте, намного превосходил нас числом.

Несомненно, что такой катастрофический ход развития событий начался с приказа атаковать только бомбардировщики, а состояние, в котором пребывала сейчас немецкая истребительная авиация, по сути, являлось лишь звеном в цепи пагубных ошибок. То, что великое сражение между истребителями враждующих сторон зa превосходство в небе над Германией так никогда и не произошло, объясняется исключительно этим фактом.