Первый и последний

Наилучшие результаты в ходе ночных налетов были получены во время полнолуния, при хорошей погоде и ясной, четкой видимости. Именно такая ночь и была с 14 на 15 ноября 1940 года. Этой ночью немецкие эскадрильи имели перед собой особенно важную цель в Ковентри, индустриальном городе в Варвикшире, где, кроме основных военных предприятий, еще проводились жизненно важные работы в авиационной промышленности. Первые же волны самолетов вызвали пожар на атакуемом объекте, огонь от которого можно было различить с большого расстояния. Всего в налете участвовало 800 самолетов, они совершили на Ковентри три боевых вылета. Общин вес сброшенных бомб достиг 1000 тонн. Что касается самого проведения операции и результата, то в итоге был получен оптимальный эффект массированных ночных атак. Немецким военно-воздушным силам так никогда больше и не удалось повторить подобного успеха, да и сами англичане смогли произвести нечто похожее только гораздо позже и при участии иных военных сил. По сути, Ковентри являлся случайным успехом. С той весьма недостаточной помощью при наведении на цель и ее определении ночные рейды на Англию, которое в это время года сильно зависели от погоды, никак не могли привести к какому-либо поражающему воздействию, невзирая на умеренные потери. Ночные налеты немцев медленно и постепенно затихали. В апреле 1941 года они были почти полностью прекращены,

Без грома фанфар и лишнего шума война с Англией подошла к своему концу.

НОВЫЙ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ МОТИВ

После того как Молотов покинул Берлин, не достигнув какого-либо прогресса в переговорах, германо-советские отношения заметно охладели. В связи с подготовкой к операции "Барбаросса" интерес к конфликту в небе над Англией ослабевал. Прекращение дневных налетов на Англию, частично вызванное подобными условиями, было также связано с идеей подкрепления сил люфтваффе в связи с предстоящим ударом по Советскому Союзу.

Что бы произошло, если бы Гитлер не напал на Россию, а использовал паузу в войне с Англией, вызванную погодой, чтобы пополнить и усилить свои военно-воздушные силы с целью все-таки завершить прерванное сражение, поскольку оно еще не было никем выиграно? Что бы случилось, если бы война с Англией началась сразу после падения Франции, ведь вместо этого боевые действия начались только в июле, благодаря чему люфтваффе точно извлекло бы выгоду, поскольку война началась бы на 4–6 недель раньше сезона неблагоприятной осенней погоды? Что бы произошло в случае, если бы "Морской лев", чей предполагаемый прыжок со всей серьезностью ожидали английские военные лидеры, не был бы отозван назад Гитлером? Способны ли были английские военные силы противостоять немецкому натиску? Даже в настоящее время на все эти вопросы трудно найти ответ. Тем не менее, я полагаю, что медлительные приготовления к операции "Морской лев", откладывание начала воины с Англией, отказ удовлетворить требования Молотова и, наконец, внезапное прекращение войны с Англией в тот момент, когда счет был более-менее равный, скорее всего, можно усмотреть в изначальном, исходном нежелании Гитлера вести войну на западе.

С постепенным затуханием военных действий с Англией и началом приготовлений к военной кампании против Советского Союза становилось ясно, что тем самым Гитлер поворачивал военную машину на новый курс. Мы, фронтовые офицеры, не могли да и вовсе не стремились знать об этом. Гитлер пытался спрятать свои подлинные намерения таким образом, чтобы ни мы, ни весь мир не смогли разглядеть их. На рождественский сочельник 1940 года, во время своего посещения нашей авиагруппы под Абервиллем, он произнес получасовую речь. Это был совсем другой Гитлер, совсем не тот, с которым я беседовал в новой рейхсканцелярии. Все, что он сказал, нам было известно из его речей по радио. Он был абсолютно уверен в победе. Он говорил, что война, в сущности, выиграна. Он намеревался противостоять и разбить одного противника за другим и таким образом избежать войны на два фронта. Угроза советского наступления устранялась. Неожиданное вступление в войну флота подводных лодок и громадное увеличение производства самолетов в конце концов вынудило бы Англию покориться. Никакая мощная коалиция в мире не смогла бы отнять у нас нашу победу.

В своем маленьком кругу мы полагали, что приобщены к наиболее охраняемым государственным тайнам. Конечно, это было не так. Пожалуй, даже наоборот, ни одну из его фраз нельзя было считать секретной, скорее подразумевалось, что все должны их повторять. Это была вполне обычная целеустремленная речь, назначение которой как раз было не упустить из виду саму цель.