Первый из пяти

На потемневшей от времени столешнице лежали чертежи и карты, и несколько мужчин, стоя ко мне спиной, склонили над ними головы. На звук, издаваемый поворотными механизмами, они все, как по команде, одновременно повернулись. Четверых из них я узнала сразу.

Отец, братья и Матео Маас.

Матео

Трудно описать тот ужас, когда повернувшись на непонятный скрип, я увидел вместо мраморного Аарона Брао, первого сенатора Республики, его правнучку Ирриче. Живую, во плоти. Со спутанными волосами, испуганным взглядом и связанными руками. Довершал картину кляп во рту. Я кинулся к ней, подхватил на руки и отнес в кресло, стоявшее около стола. Вынул кляп и требовательно спросил:

– Кто это сделал?

– Эшт… – выдохнула Ирриче.

Крэн стукнул кулаком по столу, а Гвен с Принсом уже прыгнули в нишу и нажимали на нужные кирпичи, снова приводя в действие тайный механизм. Я не стал им мешать и позвал своих людей.

– Найдите Дина, загоните его, как последнюю тварь! Мне он нужен живым! – не сдерживаясь, прорычал я, объявляя охоту.

Парни явно обрадовались. Всего один день прошел в тылу, а они уже закисли и устали от новой жизни.

– Вайнс, мои пистолеты и колет! – велел я.

Но сенатор Крэн подошел к дочери, которой я развязывал запястья, и сурово проронил:

– Нет. Бросай старые привычки, Матео. Ты теперь первое лицо Республики, и не волен рисковать собой.

Я попытался возразить, но Второй Дож повторил то же самое.

– Я на это не подписывался, – в сердцах бросил я.

– Кроме тебя, исправить ситуацию некому, – тихо напомнил Крэн. – Мои сыновья сейчас вдвоем загонят Эшта, и без твоих солдат.

– Правда? – деланно удивился я, отбрасывая в сторону крепкие шелковые шнуры, еще минуту назад крепко обвивавшие тонкие запястья Ирриче.

– Сам посуди, – продолжил Крэн, пытаясь не сорваться на крик, – мои мальчики знают все потайные лестницы и лабиринты. Они возьмут Эшта, твои парни даже выйти не успеют.

– Возможно, ты прав, Крэн. Нет нужды устраивать соревнования. Я дам фору Принсу и Гвену. Но если через пятнадцать минут сюда не приведут Дина, мне придется отправить своих людей. И лично перевернуть оба дворца.

Я постарался успокоиться, но не преуспел в этом. Сосредоточив все свое внимание на Ирриче, я взял в руки ее ладони и осмотрел запястья. От тонкого шнура кое-где уже выступила кровь. Ирриче пытаясь пересесть поудобней, безотчетно дернула ногой. Мелькнула босая пятка. Леди где-то потеряла туфли, если вообще их надевала. Я незаметно потрогал правую ногу, за что тут же заслужил пинок левой.

– Ноги холодные. Сколько времени ты так бродила по замку?

– Не знаю, – отмахнулась Ирриче. Любая другая на ее месте упала бы в обморок или разрыдалась. Но Ирриче Брао посмотрела на меня своими огромными зелеными глазами и тихо пробормотала:

– Кажется, я совершила ужасную ошибку.

– Мы избавим тебя от этой ошибки, – мрачно проговорил Крэн. – Я лично убью негодяя. Еще не взойдет Роа, как ты станешь вдовою.

– Ни в коем случае! – встрял в разговор Алиас Ниу. – Эшт Дин нужен нам живым, у него может быть информация о Барте и его планах. Эшта необходимо допросить.

– Я согласен с Алиасом, – отрубил я. – Кроме того, Эшта нужно посадить под замок как заложника. Надеюсь, такая мера приведет в чувство его отца. И он угомонится.

Сенатор Брао и Второй Дож уставились на меня в изумлении. Видимо, раньше подобная мысль их головы не посещала. Мне не хотелось винить их за это. К тому же, все мое внимание по-прежнему занимала Ирриче. Я прошел в личные апартаменты и вернулся с мазью и меховыми тапками. Обработал тонкие запястья ранозаживляющей массой, а потом прикрикнул:

– Аррлонг!

Эффект оказался потрясающим. Тапки, словно живые зверьки, кинулись к ступням Ирриче и облепили ее ноги, становясь точно по размеру. Все на минуту забыли о свалившихся на голову проблемах. А Ирриче тихо рассмеялась.

Крэн оказался прав. Через несколько минут Принс и Гвен возвратились с уловом. Лицо Эшта казалось сплошным кровоподтеком.

– Даже бегать не пришлось, – посетовал Принс. – Этот дурак стоял перед нишей и созерцал скульптуру прадедушки Брао.

– Никак не мог понять, как его жена превратилась в мраморного мужика, – хохотнул Гвен.

– Гвен, – предостерег сенатор сына.

Гвенцепс Брао замолчал, посерьезнев, тихо подошел к сестре. Ни слова не говоря, встал около кресла, защищая. Как будто меня рядом было недостаточно.

– На колени! – взревел сенатор Брао, лицо и шея которого побагровели от ярости.

Я никогда не видел его в таком состоянии, хотя о диком нраве Крэна наслышан.

Эшт Дин испуганно плюхнулся на пол, повторять не пришлось.

– Как глава семьи Брао, я разрываю с тобою сула-тау моей дочери Ирриче, – еле сдерживаясь, рявкнул сенатор. – Контракт расторгнут по причине жестокого обращения с моей дочерью, во-первых. А во-вторых, из-за несостоятельности ее мужа. Ты же не можешь содержать семью, Дин?

– Я… – залепетал Дин. – Мы просто играли. Скажи, жена.

– Мы не играли, Эшт, – отрезала Ирриче.

– Ты хочешь, чтобы наш ребенок родился незаконнорожденным? – возмущенно прокричал Эшт, видимо считая свою позицию слишком крепкой.