Первый из пяти

Я задремала, когда лучи Роа чуть посеребрили поверхность окна первыми бликами. Матео щелкнул пальцами и что-то крикнул на непонятном языке. Из дальнего угла прилетела какая-то тень, своими очертаниями похожая на гигантскую летучую мышь, и намертво прилепилась к окну.

Супруг придвинулся ближе, осторожно обнимая, словно боялся поломать.

– Поспи немножко, – прошептал он, прижимая меня к себе.

Сам Матео, кажется, не сомкнул глаз. Сквозь сон я слышала его тревожное дыхание и тяжелые вздохи. О чем думал Первый Дож Республики в свою первую брачную ночь так и осталось для меня загадкой.

Уже утром и ему удалось задремать. Всего на час-полтора. Как раз до того момента, как дверь в спальню внезапно распахнулась и на пороге появилась вооруженная рыжая девица.

– Генерал! – заорала она страшным голосом. – Прогони шлюху, есть важные новости.

– Закрой дверь, Гунилла! – рявкнул Матео. Подчиняясь условным рефлексам, он уже подскочил, держа в руках пистолет.

– И не смей больше врываться сюда. Это личные апартаменты.

Девица изумленно попятилась, явно не ожидая такого приема. Дверь закрылась, словно сама по себе.

– Испугалась? – супруг наклонился ко мне.

– Не успела, – честно призналась я. – А ты испугался больше, Матео.

– Я редко ночевал в нормальной постели. И не трачу на сон много времени. Но с тобой заснул. Ты действуешь на меня успокаивающе.

Матео слегка коснулся губами моего виска, очень нежно, почти невесомо.

– Пора, Ирриче, – пробормотал он и провел по моим спутанным волосам, потом притянул к себе и поцеловал в губы. Крепко и страстно. Такого поцелуя от Эшта я даже в мечтах не могла представить.

– Сегодня, если хочешь, проведи день с Лаасе, – милостиво разрешил муж. Я уже обрадовалась, что вернусь в дом отца, соединенный с дворцом Матео тайными коридорами. Но Матео решил иначе.

– Я сейчас пошлю за ней. Лаасе тебе поможет освоиться в доме.

Спорить было бесполезно. Кула-тау и так накладывает на женщину слишком много обязанностей. А препираться с генералом, чей непререкаемый авторитет вошел в легенды, у меня не хватило духу.

– Собирайся, – велел муж. – Хочу тебя представить. Чтобы каждая собака знала, чья ты жена.

Я наскоро зачесала волосы в некое подобие прически и надела пальто, в котором сначала побывала заложницей, а потом вышла замуж.

Когда через несколько минут мы вошли в украшенную мозаикой приемную, я заметила, как много людей собралось поприветствовать нас. В основном, это были подчиненные генерала Мааса, последовавшие за ним в столицу, и граждане Республики, допущенные в личные апартаменты Первого Дожа. Но одна группа людей, обособленно стоявших в стороне, привлекла мое внимание, заставила улыбнуться и почувствовать себя счастливой. Мои родители, сестра, братья с женами, наши доверенные слуги в своих лучших нарядах пришли поздравить меня в первое утро в новом качестве – догарессы Республики.

Матео взял мою руку и торжественно произнес целую речь, подтверждая мой статус. Никто и никогда не смеет усомниться в нем, а тем более причинить мне вред. Супруга Первого Дожа охранялась так же тщательно, как и любое другое его имущество. Сразу после церемонии представления матушка бросилась ко мне и Матео, расцеловала обоих и заявила, что никогда об этом и не мечтала. За последующими объятиями и поцелуями, я заметила, как рыжеволосая Гунилла покинула комнату и устремилась прочь из нашего дома. Видимо, известие о кула-тау генерала Мааса сильно ее расстроило. В том, кем была эта женщина для моего мужа, я уже не сомневалась. Хотелось надеяться, что эта связь останется для него в прошлом.

Государственные дела никогда не заканчиваются. Эту простую истину я понял в первые дни правления. Звучит, конечно, красиво: Первый Дож Трезариана, а на деле сплошь бумажная работа и волокита.

С самого начала я лично разбирался с каждым делом, прежде чем вынести решение. Вместе с Алиасом Ниу, Вторым Дожем Республики, я читал и перечитывал дело о государственной измене, обрастающее все новыми и новыми подробностями. Во главе заговора стоял Барт Дин, отец Эшта. Сам Эшт сидел в камере окружной тюрьмы, давал показания. Первое время он молчал, отказываясь подтвердить даже общеизвестные факты. Но его допросы велись службой дознания казначейства. И ее глава, Принселлиус Брао, дважды отдавал приказ применить пытки. После этого Эшт немного разговорился, и наконец появилась тонкая ниточка, ведущая к его отцу.