Первый из пяти

 Известняка, которого на Земле предостаточно, на Трезариане не обнаружилось. Недалеко от места посадки, в открытых карьерах нашелся минерал, похожий на глину, и еще архонт, крошкой и мелкими камешками которого мы смогли заменить песок и щебенку. Аарон Брао долго подбирал нужную пропорцию и наконец, из блестящего месива слепил первые трезарианские кирпичи, крепкие, как зубы дьявола. Кривые бруски, переливающиеся в лучах трех светил, Аарон назвал квирином.

 Над гейзерами между отвесными скалами нам удалось закрепить натяжные мосты на титановых тросах. Перебравшись повыше, мы избавились сразу от главных напастей: инфекций и хищников. Но прежде всего от постоянной сырости и пара. Появились первые крепкие дома. Так началось строительство города и зарождение Республики…

Матео

Ирриче уснула на полуслове. Я аккуратно вытащил книгу из ослабевших рук, но прежде чем привычно положить фолиант себе под подушку, заглянул на последнюю страницу и в который раз прочел слегка размытую от времени размашистую подпись: «Аллен Маас, 2594 год от Рождества Христова».

Словно через столетье я вновь ощутил рукопожатие прадеда, первого из Маасов, прибывшего на эту планету.

Всю книгу, написанную от руки на толстых листах пергамента, сшитых воедино и скрепленных обтянутой тканью обложкой, я знал наизусть, ибо читал и перечитывал не один раз. Сегодня мне захотелось, чтобы воспоминания Аллена прозвучали из уст Ирриче. Ее прекрасный голос действовал на меня успокаивающе. А мудрые слова первого Мааса давали повод гордиться своей фамилией. Воспоминания прадеда всегда казались мне интересным приключенческим романом. И я ни капли не задумывался о деталях тех далеких событий. Сегодня сотни раз перечитанная рукопись неожиданно дала мне ключи к открытию многих тайн.

Я попробовал подняться и уйти к себе в кабинет, дабы лишним движением не побеспокоить жену. Но порыв пропал втуне, я даже не смог оторвать от кровати свою израненную спину. Ноющая боль запульсировала от позвоночника к ребрам. Не смертельно, пройдет! Я готов вытерпеть и больше, лишь бы Ирриче не пострадала. Страшно подумать, что случилось бы, не успей я спуститься к ней вовремя. Руки сжались от гнева.

«Пока я жив, – дал я клятву себе и Богам, – Ирриче будет в безопасности. Я убью каждого, кто только задумает причинить ей вред».

Перед глазами тут же всплыло лицо Барта Дина. Совершенно дикая мысль пронзила меня. Как только приговор Эшту приведут в исполнение, над моей женой нависнет угроза. Семейство Дин наверняка посчитает ее виновной в смерти Эшта. Им захочется забрать внука или внучку к себе. И тогда жизнь Ирриче продлится ровно до рождения ребенка. Этого я допустить не мог. Изменить приговор Совета Пяти уже не удастся, казнь нельзя отменить или отложить. Зато я мог предотвратить похищение или гибель Ирриче. Оставалось придумать как.

Я слегка провел ладонью по татуировке. Надавил чуть сильнее на украшенную узором клешню, куда были вживлены микрочипы. Маленький черный скорпион – особая память о плене стреттов – притаился на правом плече. Своеобразный «колокольчик» замаскированный в другом рисунке на плече Триша сейчас завибрирует и разбудит своего хозяина, который тут же поспешит на помощь. А в случае опасности обычно задействовались чипы в хвосте скорпиона.

Самое первое, чем моя жена займется с утра, это выберет рисунок для татуировки. Конечно, в обществе не принято наносить на себя узоры. Такая вольность простительна солдатам, а никак не догарессе и дочери сенатора. Кажется, у стреттов существовали чипы под цвет кожи. Тришу нужно немедленно отправляться за ними. Завтра к заходу Снеи, самой поздней из светил, чипы должны быть доставлены и вживлены в плечо Ирриче. Иначе, я просто сойду с ума, если не смогу ее защитить.

Но, когда мой помощник помог мне встать и почти донес на себе до кабинета, я уже знал, как поступить.

– Тебе придется полететь в Стратту-арре, Триш, – распорядился я, достал несколько серебряных монет и протянул ему.

– На словах что-нибудь передать? – многозначительно уточнил Триш.

– Пусть продаст лучшие разработки, – тихо добавил я. – Лей и так у меня в долгу, напомни ему об этом.

– Еще за Атрин? – усмехнулся Триш, вспоминая сражение при Атрине, где сильно ранили Лея, тогда еще будущего князя стреттов. Я мог бы отправить его в Алленчаазе и сделать рабом до скончания жизни, а она у стреттов длится гораздо дольше нашей. Мог бы оставить умирать от ран, и тогда мы бы продвинулись дальше по территории стреттов, но не завоевали бы их. Из каждого бы окна летела отравленная стрела, или искусственный комар, вонзившись в плоть,  мог впрыснуть яд, от  которого у нас не имелось противоядия.

Я же принял решение, о котором мало кто знал, и которое положило начало долгому перемирию с нашим главным врагом. Я вернул противнику Лея, будущего князя, прекрасно зная, что Мойн, старый князь, сможет излечить своего внука. Лей, будучи благородным воином, прислал мне подарки и заверения в своем долге. Пришла пора взыскать.