Первый из пяти

– Спасибо, сенатор Экк, – поблагодарил я, слегка склонив голову. – Но я склонен думать, что заслужил должность первого Дожа за свои заслуги перед Республикой.

– Это бесспорно, молодой человек, – усмехнулся глава Сената.

– А всего сколько раз летали на Землю или еще куда-то? – вернул я разговор в прежнее русло.

– Мы слетали на Землю еще пару раз. И потом вынуждены были прекратить. Стало опасно. Видишь ли, трезарианские бриллианты отличаются от земных. Они крупнее и чище. В них нет примесей. Просто идеальные камни. Естественно, за ними на Земле началась самая настоящая охота. В первый же наш прилет Аарон Брао умудрился зарегистрировать фабрику по обработке алмазов. Естественно, фабрика значилась только на бумаге и ничего не обрабатывала. Зато на законном основании выдавала сертификаты, свидетельствующие о подлинности камней. В следующий прилет нам удалось продать самую крупную партию архонта. Когда же мы прилетели в третий раз, офис фабрики оказался разгромлен, а сотрудники убиты. Об этом писали все газеты. Поэтому мы продали кое-что по мелочи, купили самое необходимое и предпочли убраться с Земли навсегда.

– Где вы спрятали корабль?

– Построили ангар и замаскировали его под гору.

– Мы теперь точно знаем, что Барт и его сообщники брали корабль Аллена Мааса и возобновили полеты на Землю, тем самым навлекли на нас беду, гораздо бoльшую, чем неучтенное серебро.

– Ты о чем, Матео? – Сенатор Экк напрягся в своем кресле.

– Боюсь, за этим глупцом увязался хвост, или его путь проследили до самого Трезариана с помощью систем навигации. Я опасаюсь, что в любой момент на нашу планету могут нагрянуть незваные гости, которым нужен только архонт. Вы представляете, сенатор, сколько крови может пролиться?

Сенатор промолчал минуту, а потом медленно проговорил:

– Это проклятая планета, Матео. Думаешь, с Земли ее видно? Там все подряд разглядывают в мощные телескопы. Но здешняя атмосфера сама позаботилась о себе, она плотным слоем укутывает Трезариан от посторонних глаз.

– Но вы же знали куда летели? – удивился я.

– Нет, – разволновался Экк Хорт. – Нам, пассажирам, когда мы покупали билеты на «Аквамбус»,  показали красивые картинки и указали координаты. Поверь, мы летели на совершенно другую планету.

– Наверное, до сих пор трудно свыкнуться с мыслью, что в сравнении со сказками действительность оказалась ужасной, – участливо заметил я.

– Мы летели на другую планету, Матео, – упрямо повторил старик.

Я пожал плечами. Сколько лет прошло, а человек до сих пор чувствует себя обманутым.

– А ты знаешь, как погиб твой прадед? – внезапно поинтересовался он.

Я молчал и во все глаза смотрел на сенатора Экка.

– Мы убили его, – просто сказал Экк Хорт, будто только что поведал мне о своей мигрени или зубной боли.

Я молчал, боясь жестом или словом прервать рассказ главы сената.

– Когда Ида умерла от воспаления легких, мы с братом пришли выразить свою скорбь командору. От горя он ничего не соображал. Просто сидел за столом и рассказывал сам себе, какой замечательной была твоя прабабка. Тут каждый мог его понять, она снискала славу изумительной женщины. И очень сильно любила командора Мааса. Аллен вспоминал, как они познакомились, как впервые поцеловались, и всю эту муть, такую важную для влюбленных. Не знаю, за всю жизнь я схоронил пять жен, но ни по одной из них не пускал слезы.

Я молчал, втайне надеясь, что Экк вернется к прежнему разговору, и я узнаю еще что-нибудь о судьбе своего предка.

Явно раздумывая продолжать или нет, сенатор немного помолчал. Затем, вздохнув, словно решившись, добавил:

– Он сидел и ревел, как ребенок плачет за мамой. А потом горько усмехнулся и рассказал, что поссорился с Идой только раз, перед первым отлетом с Земли. Перед стартом Аллен Маас, прокладывая маршрут, все еще мысленно ругался с невестой и в сердцах нажал не ту кнопку. Перепутал, представляешь? Вместо тройки нажал девятку. Он сразу не заметил ошибку. А позже уже никакая корректировка курса не помогла. Компьютер пересчитал данные и привел нас в этот чертов ад. А всему виной простая ссора Аллена с Идой. Правда, смешно?

– И тогда вы его убили, – не спросил, а подытожил я воспоминания сенатора.

– Да, накинулись оба. Никто не ожидал. Мы словно стали единым зверем, свирепым от отчаяния.

– А как же другие два корабля? – бросил я.

– Они следовали за нами караваном. Всех вел головной компьютер, находившийся на «Аквамбусе». А в местной атмосфере сигнал пропал, и каждый приземлился… где смог приземлиться.

Сенатор прикрыл веки и замолчал. Я тоже не произнес ни слова. Впервые за многие годы, я не знал, как реагировать

– Что ты собираешься предпринять? – тихо поинтересовался глава сената, справедливо полагая, что занимать эту должность ему осталось недолго.

– Тут все просто, сенатор Экк, – услышал я со стороны собственный голос. – Согласно законам Республики, убийство не имеет срока давности и карается смертной казнью. Имущество убийцы подлежит конфискации, а дети передаются в приемные семьи. Им присваивают фамилии новых родителей. Я прав?