Первый из рода

В белом саване с окровавленным ножом и головой мужа в руке она пришла к башне и жива до сих пор, не забита камнями, не замучена. Потому что показала силу, защитилась, и, конечно же, потому что она седьмая в списке пятой очереди групп на проход в башню. Она готовилась к спуску в башню все эти семь лет, но все шло против нее, её воинов травили и саму Арию пытались убить. Она первая девушка, чье имя выдала башня, та, что спустится на сотый этаж и напитает символы древних магией, та, которая претендует на членство в городском совете по праву сильного, и если она вернется с сотого этажа то мужеубийца, первая женщина, прошедшая башню, может претендовать на престол правителя города…

Наступила тишина, вдали замолк голос, воспевавший о героях и о том, что если они не справятся то волна существ, которые за тысячи лет, проведенных под землей, стали нам чужды, хлынут на поверхность. И произойдет это как с дальним континентом, на века будет потеряна связь, и единственное, что спасает сейчас тех, кто живут на поверхности, так это то, что монстры из глубин не живут долго на поверхности. Континенту Каборо понадобилось около трех веков, чтобы вновь спустится в башню и запечатать её. Чтобы не лились более нескончаемым потоком монстры из глубин. Но магические символы древних магов после трех веков без энергии изменились.

И теперь проходчики того континента спускаются в башню каждую неделю за ресурсами и той силой, что может даровать им башня. Они приспособились к такой жизни и даже начали получать плюсы от постоянной зачистки башни, но за это надо платить, очень дорого платить. Десятки тысяч человек гибнут в башнях далекого континента, и такая участь, вероятно, ждет все земли этой проклятой планеты.

— Пока не произошел прорыв в нашей башне, каждый, кто внесен в список, ценен, — усмехнулся Мехмед, достав из сумки кувшин с лепешкой, и начал неспешно есть. — Ну а насчет твоего рабства, башня сотрет все, даже печать. Зайдя туда рабом выйдут свободными.

— Р-р-р, — произнес я, смотря на старика.

— Да ладно тебе, — отмахнулся старик. — Твое ограничение ослабнет, а вот с символами придется разобраться уже потом. Как думаешь, зачем работорговец позвал символиста? Символы это отголосок магии древних, и башня их не тронет. Не думал, зачем тебе их нанесли? А я тебе намекну, потому что работорговцу подсказали…

Шуршание ног неподалеку заставило замолчать старика, а в свете костра к нам вышла Ария в черных одеждах, и в ее карих глазах отсвечивало пламя.

— И кто же подсказал, о, Мехмед? — спросила она его.

— Знаю я кто подсказал, вот только пока вы мне не ответите, — усмехнулся старик. — Не будет знать он.

— А зачем ему знать? — достала подушку из-за спины Ария. — Мне нужен был раб, что дойдет до сотого этажа в обмен на свободу, вот я его и нашла.

— В башню спускаются добровольно, — слова Мехмеда будто пробудили костер, и пламя потянулось к небу. — И пусть он будет рабом или даже животным, только его воля имеет значения.

— Рык, если не пойдёшь со мной в башню я пойму, — улыбнулась мне ослепительно Ария. — Пойму и остановлю тебе сердце. Выбор за тобой.

— Р-р-р.

— Башня вам этого не простит, — тихо проговорил Мехмед. — Башня много что не прощает.

— Да откуда тебе знать, старик? — разозлилась Ария. — Ты говорил, что Рыка зовет башня, а меня она не зовет? Я не желала идти туда, что ты, старик, можешь знать о зове?

— Потому что я был там, — тихо проговорил маг и подкинул в костер хворост. — Тебе нужно лишь раз спуститься и дойти до сотого этажа, а я трижды был в башне и в крайний раз дошел до двухсотого уровня.

У костра наступила тишина и вдруг у моего глиняного домика появилась Сира, она смотрела на Мехмеда ледяным взором, от неё веяло холодом.

— Почему крайний, а не последний? — спросила Сира.

— Я в башню зайду еще раз, так на моем роду написано.

— Но зачем в неё по своей воле заходить трижды?

— Сила, дитя льда, сила и знания, — подкинув побольше хвороста в костер проговорил старик. — Там, во тьме, царит магия. Темная, страшная, изменяющая суть, и очищая каждый этаж, запитывая каждый защитный символ ты становишься сильнее. Великие короли, герои, о которых складывают легенды, проходили через башню, каждый Мехмед проходит башню и не по одному разу. Знавал я Мехмеда, что прошел каждую башню по одному разу, и песня, которую поет смотрительница башни, лишь часть правды, правды нашего мира.

— Расскажи, уважаемый Мехмед, — попросила Ария и Сира села напротив меня,