Первый класс

— Отравить вино в ресторане, согласись, постороннему человеку было бы непросто, а в случае с Замятиным так и вовсе не возможно. И потом, почему именно вино строго определенного и не слишком широко распространенного у нас сорта? Бутылка этого вина стоит очень приличных денег, а это, помимо всего прочего, предполагает вполне определенное к нему отношение. Я имею в виду, что его должны беречь как зеницу ока и глаз с него не спускать. Поэтому, повторяю, подобраться к этому вину посторонний человек не мог. Разве что наш гипотетический маньяк работает в ресторане, где отравились эти девушки, а его жена — горничной в «Рябинке».

— Опять совпадение? — с огромным сомнением спросил Мещеряков.

— И опять неправдоподобное.

— Возможно, кому-то надо было тихо убрать Замятина, — предположил генерал. — А второе убийство совершили просто для отвода глаз — что называется, на кого бог пошлет, — чтобы все искали какого-то маньяка. Или, скажем, нарушение технологического процесса, в результате которого в вине сам собой образовался смертельный яд.

— Не думаю, что здесь имела место охота на конкретного человека, будь то Замятин или кто-то еще, — возразил Илларион и вкратце изложил выводы, к которым пришел в результате своих поисков.

Пока он говорил, Мещеряков успел допить свой чай. Стараниями Забродова, который время от времени подливал ему в чашку из стоявшей на столе бутылки, к концу чаепития данная жидкость содержала в себе уже очень мало чая. На кухне у Иллариона было тепло и уютно, и утомленный не столько своими кавказскими приключениями, сколько последовавшей за ними столичной суетой, от которой, как оказалось, успел немного отвыкнуть, генерал слегка захмелел.

За окном в ранних сумерках падал мокрый снег — мелкий, но частый. Он уже затянул ровным белым покрывалом газоны; на побелевших тротуарах темнели неровные цепочки следов, проносящиеся по улице машины с шорохом и плеском разбрызгивали снеговую кашу. Чувствовалось, что этой ночью у коммунальников будет много работы и что к утру город все равно окажется заметенным, как таежный полустанок.

— Еще чайку? — предложил Илларион.

— Чаем душу не обманешь, — подумав, изрек генерал. — Вот чуток коньячку для расширения сосудов не помешало бы.

— И этот человек утверждает, что его спаивают! — мелодраматическим тоном вскричал Забродов.

— Представьте себе. И небезуспешно. Сначала спаивают, а потом попрекают. И коньяку не дают.

— Коньяку, ваше превосходительство, больше нет. Могу предложить напиток более изысканный, хотя и менее крепкий.

Не вставая с табурета, он дотянулся до кухонного шкафчика и жестом фокусника распахнул дверцы. Мещеряков увидел, как в полумраке поблескивает темным стеклом целая батарея узкогорлых бутылок с блеклыми, словно бы выцветшими и пожелтевшими от старости этикетками.

Генерал отшатнулся, как будто увидев в глубине шкафчика готовую к броску королевскую кобру: бутылки были знакомые, точно такую же выставил на стол последний в своей жизни вечер полковник Замятин, и точно такая же бутылка унесла жизни Леры Николаевой и ее закадычной подруги.

— Ну и ну, — сказал он, немного придя в себя. — Кто бы мог подумать! Вот, значит, где скрывается маньяк!

— Хм, — Илларион почесал затылок. — Признаться, такая мысль мне в голову не приходила. А идея-то недурна! Чем возиться, впрыскивая яд в бутылку там, где тебя могут застукать, лучше заниматься этим дома, в тепле и безопасности. А потом проникаешь на склад магазина, подкладываешь бутылочку к остальным и тихо линяешь… При моих, скажем, навыках это раз плюнуть. С точки зрения бухгалтерского учета излишек едва ли не хуже недостачи, но это ж не финансовая отчетность, а просто бутылка вина, которую можно прикарманить — все равно ведь лишняя! Но я тебе клянусь, — он выпрямился и торжественно прижал к сердцу ладонь, — что я этого вина не травил. За других не поручусь, а я — ни-ни.

— Верю, верю, — криво усмехнулся Мещеряков, — тебе это ни к чему. При твоих, как ты выразился, навыках ничего не стоит укокошить человека двумя пальцами и сказать, что так и было. Зачем еще на яд тратиться!

— Вот именно, — согласился Забродов. — Ну, так как, твое превосходительство, рискнем? Бутылок тут шестнадцать штук — по числу магазинов, где торгуют этим вином, и ресторанов, где его подают. Поскольку о массовых отравлениях речи пока нет, вероятность, что одна из этих бутылок окажется с сюрпризом, ничтожно мала.

— Ну да, мала! — не поверил генерал. — Я бы согласился, если бы речь шла о дешевом портвейне или о водке. А это — продукт другого сорта. Не так уж его, во-первых, и много, да и покупают его не так часто — цена кусается. Так что вполне может оказаться, что яд содержится в каждой третьей бутылке. Или даже в каждой второй.

— Но не в каждой первой, — значительно подняв указательный палец, вставил Илларион. — Я угощал этим вином Риту. И сам пил. И, как видишь, оба живы-здоровы.