Первый класс

Когда Муха подошел, они обменялись крепким рукопожатием. Реваз был одет дорого, с той кричащей роскошью, которую во все времена так любили кавказцы. Темно-рыжая, на полтона темнее волос, борода Ржавого Реваза выглядела как дань моде, хотя Муха уже давно начал подозревать, что это не так: борода весьма удобна в полевых условиях, так как избавляет своего владельца от тягостной необходимости каждое утро (а бывает, что еще и каждый вечер) скрести щеки и подбородок бритвой.

Реваз был настоящий боец, каких Муха не встречал ни до, ни после него. Стрелял он, как сам господь бог, а в рукопашной мог играючи раскидать десяток противников, ничуть при этом не запыхавшись. О своем прошлом Ржавый не распространялся, но из самых общих соображений было ясно, что навыки свои он получил не в подворотне. К слову, Ржавым его называли только за глаза: к шуточкам по поводу своего нетипичного для грузина цвета волос он относился болезненно, темперамент имел истинно кавказский, а клички — опять же как все восточные люди — предпочитал героические, с налетом мрачного трагизма. Он бы, наверное, с удовольствием откликался на прозвище вроде «Черной Смерти» или «Карающего Кинжала»; возможно, у себя дома он и носил подобную кличку, но в Москве он был и оставался Ржавым (за глаза) или просто Ревазом.

В самом начале лихих девяностых Муха работал с ним в одной бригаде, бомбившей рынки и ларьки кооператоров. Потом пути их разошлись, а когда жизнь свела старых знакомых снова, Муха не без удивления обнаружил, что в родных горах Ржавый дослужился чуть ли не до генерала госбезопасности. А может, и просто до генерала, безо всяких там «чуть ли» и «почти».

Сотрудничество с Мухой было для генерала Реваза, конечно же, делом второстепенным, чем-то вроде побочного заработка. Мухина это нисколько не удивляло: генералы — тоже люди и, как все простые смертные, любят вкусно поесть и хорошо выпить. Кавказцы, помимо этого, очень любят деньги; русские их тоже любят, причем сплошь и рядом так, что готовы за них убить, но для кавказца деньги — вопрос престижа. Как говорилось в старом грузинском анекдоте: «Мужчина — тот, у кого есть дэнги. А это — самэц»…

Самцом Ржавый быть не желал, да, в сущности, никогда и не был. Занимаясь своей горской госбезопасностью (горбезопасностью, как называл это Мухин), Реваз никогда не упускал возможности срубить лишний лари, а еще лучше — доллар или евро. Возможностей у него, судя по всему, хватало, и Муха даже не пытался гадать, на чем еще, кроме нелегальных поставок вина, зарабатывает господин генерал.

Еще было не совсем понятно, каким образом генерал грузинской госбезопасности ухитряется в наше время беспрепятственно разгуливать по Москве, не волоча при этом за собой длинный хвост наружного наблюдения, да еще и устраивать здесь свои делишки. Впрочем, насчет своего генеральства Реваз мог и приврать — Муха у него документы не проверял, а прихвастнуть Ржавый любил всегда, на то и кавказец.

— Ну, здравствуй, генацвале, — сказал Мухин, усаживаясь за стол, посреди которого уже красовалась бутылка хорошего — не грузинского — коньяка.

— Гамарджоба, уважаемый, — откликнулся Реваз, обнажая в улыбке крупные желтоватые зубы. — Сто лет тебя не видел, соскучился!

— Да неужто? А я-то думал, ты человек занятой, совсем забыл меня за своими делами…

— Э, что дела! Дел много, слушай, друзей настоящих мало, их беречь надо! Ты мне друг, Виктор, и я тебе друг — что, этого мало, чтобы встретиться, выпить немножко, по душам поговорить? Тем более если у друзей общий бизнес. Партнеры всегда найдут что обсудить, нет?

— А говорят, в бизнесе друзей не бывает, — как бы между прочим заметил Муха.

— Это у вас говорят! — с горячностью воскликнул грузин. — И делают, как говорят, — за деньги друг друга продать готовы, маму с папой не пожалеют, тоже продадут.

— И пропьют, — с иронией вставил Муха.

— И пропьют, да!

— Ну-ну, — слегка осадил разгорячившегося приятеля Муха, — не кипятись так. Орать не надо, люди оборачиваются. Ты еще подними государственный флаг и начни здесь агитировать за единую и неделимую Грузию.

— Э, Грузию не трогай! При чем здесь Грузия? Ты что, обидеть меня хочешь?

— Да боже упаси, — искренне произнес Муха. Бывали моменты, когда ему и впрямь хотелось обидеть Ржавого Реваза, причем обидеть крепко — желательно до смерти, — но это была курочка, несущая золотые яйца. Да и такая обида, учитывая бойцовские качества Реваза, обещала стать делом хлопотным и с непредсказуемым исходом. Кроме того, в данный момент ему было интересно, с чем пожаловал Ржавый. — Зачем мне обижать тебя — моего лучшего друга и самого надежного партнера?

— Правильно сказал, дорогой, — похвалил Реваз. — Пускай глупцы ссорятся, а мы — люди умные, давно друг друга знаем. Много дел вместе сделали, еще больше сделаем! Давай за нашу дружбу выпьем!

— Это другой разговор, — улыбнулся Муха. — Наливай, генацвале!