Первый класс

Реваз налил, они чокнулись и выпили за дружбу. Смакуя коньяк, который и впрямь оказался не хуже того, что обещала этикетка, Муха пытался угадать, зачем Ржавый назначил ему встречу. Неужели деньги еще не дошли, или, того хуже, Климов, сучий потрох, плешивый фраер, нашел какой-то способ отозвать платеж уже после того, как все бумаги были подписаны и переданы в бухгалтерию? Впрочем, в этом случае Реваз говорил бы иначе. Он отлично владел собой и умел мастерски заговаривать людям зубы, но это был не тот случай, когда Ржавый стал бы разводить дипломатию.

— Ты в Москве по делам или просто соскучился? — спросил Мухин.

Реваз с видимым удовольствием понюхал остатки коньяка в рюмке и выпил залпом.

— Соскучился, дорогой, — сказал он, посасывая ломтик лимона. — И по делам тоже. Хочу одного человека убить.

— Не меня, надеюсь?

— Зачем тебя, почему тебя? Что ты мне сделал, чтобы тебя убивать? Или я чего-то не знаю?

Мухин ухмыльнулся.

— Хотел бы я сделать что-то за твоей спиной, чтобы ты об этом не узнал, — искренне признался он.

— Лучше не пробуй, не надо, — попросил Реваз. — Себе хуже сделаешь, и я после горевать стану: какой хороший человек был, настоящий друг, а из-за денег умер! Нехорошо!

Посмеявшись над тем, что, как знали оба, вовсе не являлось шуткой, они выпили еще по рюмке.

— Ну, раз убивать ты собрался не меня, — сказал Муха, — за чем же дело стало? Пойди и убей, тоже мне, проблема. Может, тебе помощь нужна? Звать-то его как?

— Фамилия Мещеряков, как зовут, не знаю, — причмокивая лимоном, сообщил Реваз. — Работает генералом ГРУ…

Муха поперхнулся черной икрой.

— Ничего себе работа! — воскликнул он. — Нет, генацвале. Ты меня прости, но тут я тебе не помощник. Ты дело сделал и домой, а мне что прикажешь — на пожизненное идти? Как говорит мой партнер, мы — легальные бизнесмены. Законопослушные…

Реваз вдруг расхохотался так, что на столе мелко зазвенела посуда, а коньяк в бутылке взволновался, как море в сильный шторм.

— Шутка, дорогой, — отсмеявшись, сказал Реваз, утирая кулаком выступившие на глазах слезы. — Шутка, понимаешь? Сказал — убить хочу. Да, хочу! Такая сволочь, еле от него ушел, двух лучших бойцов потерял. Встречу в горах — убью обязательно. А здесь не горы, здесь Москва. Здесь я чужой, здесь я слабый. Мало ли что хочу! Ты первую красавицу мира хочешь? Хочешь, ее все хотят. И кто-то имеет. Но не ты и не я — кто-то, кому больше нас повезло. Ты хочешь, но не можешь, и я хочу, но не могу… Так что это просто шутка. А дело у меня совсем другое, слушай.

— Ко мне?

— А к кому, э?! Кто в этом городе мой друг, кто партнер? Ты, уважаемый! К кому же мне обратиться, если не к тебе?

— Ну, обратись, — с усмешкой разрешил Мухин. У него немного отлегло от сердца: судя по всему, Ржавый явился в Москву не с претензиями, а с просьбой, что коренным образом меняло ситуацию. — Так бы сразу и сказал, что у тебя ко мне деловой разговор, а то — соскучился, соскучился…

— Ты что, мне не веришь? — немедленно оскорбился грузин. — Зачем не веришь, э? Если у меня к тебе дело, я соскучиться не могу? Если я соскучился, то о деле не могу говорить?

— Можешь, можешь. В бутылку не лезь, генацвале. Что ты, ей-богу, как маленький? На каждое слово обижаешься, как будто мы с тобой первый день знакомы. А мы вдвоем пуд соли съели. Помнишь, как бывало? Ладно… Давай выкладывай, что у тебя за дело.

— Дело большое, дорогой, — сказал Реваз. — Очень большое дело, двадцать тонн весит. Виноград в этом году хорошо уродился, люди вино сделали — не вино, песня! Возьмешь, э?

Муха разом поскучнел, представив, что скажет партнер, Игорь Климов, когда услышит новость о скором прибытии на завод двадцати тонн левого груза. «Это в последний раз», — вспомнились ему слова Климова. Тогда он подумал, что сумеет как-то разрулить ситуацию — может быть, притормозить Ржавого, а может, и уговорить, убедить партнера в необходимости дальнейшего сотрудничества с грузинами, — но Реваз спутал ему все планы, явившись так скоро. При этом было понятно, что предложение грузина сулит немалую материальную выгоду — опять же, при том условии, что Мухе удастся уломать партнера.

— Понимаешь, Реваз, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Предложение, конечно, заманчивое. Но тут есть одна проблема…

— Какие проблемы, дорогой? — насторожился Ржавый. — Зачем проблемы? Никогда не было проблем, и вдруг — проблема! Что за проблема, э?

— Партнер упирается, — честно признался Муха. — В чем-то его можно понять. Ведь на чем наша фирма-то держится? На честном слове да на добром имени! Вино мы продаем дорогое, это не чача какая-нибудь и не плодово-ягодная отрава. Купить его может не каждый, а те, которые могут, привыкли, чтобы у них было все самое лучшее — лучшие дома, тачки, женщины, вино… Если они хотя бы заподозрят, что мы им вместо Бургундии Грузию втираем, товар перестанут брать, и наша лавочка закроется в два счета.

— Я что, плохое вино тебе привожу? — опять обиделся вспыльчивый кавказец. — Плохое, да?