Первый кубанский («Ледяной») поход

Много прошло времени с тех пор. Забываются числа, имена и названия. И хоть много написано про общий ход Белой борьбы на Кубани, а вот такие небольшие инциденты в литературу не попадают. А жаль. Ибо по ним нашей молодежи будет легче дать правильную оценку той борьбы.

1-я офицерская батарея в Кубанском походе [342]

Выступление Юнкерской батареи в Корниловский поход[343]

9 февраля 1918 года, в 22 часа, Юнкерская батарея выступила в свой 1-й Кубанский поход. Люди и лошади, утомленные дневным боем, не успевшие еще отдохнуть, напрягая последние усилия, с трудом вытягивали свои ноги из рыхлого снега. Батарея шла в главных силах. Впереди шли обозы с ранеными, ехавшими на автомобилях, санях, подводах и реквизированных извозчиках. Прикрывать отступление остались: Студенческий батальон и одна офицерская рота, которые боя не вели, вследствие пассивности противника, и вскоре присоединились к хвосту общей колонны. Было темно, и нельзя было разобрать, каков численный состав колонны, и поэтому первый раз, генералам Корнилову и Алексееву удалось подсчитать свои силы только утром, после переправы через Дон.

Никто не знал, куда мы идем, и только по мере нашего продвижения стало выясняться, что мы держим путь на станицу Аксайскую. Колонна растянулась версты на три. В ночной тишине слышался скрип колес и саней и дикий крик возниц, понукавших выбивающихся из сил лошадей. Накатанной дороги не было, и потому версты через четыре, нам стали попадаться на пути брошенные машины, подводы, походные кухни и прочее, все завязшее в снегу. Все приводилось в полную негодность, по всему видно было, что люди, идущие по дороге, не хотели оставить врагу ничего, могущего пойти ему на пользу.

Впереди главных сил, пешком, увязая в снегу, шел генерал Корнилов, один только знавший, куда и зачем идет эта горсть храбрецов, выражающая своим походом протест всему миру. Труден и бесконечно долог показался ночной переход.

10-го стало светать, и в полумраке показался переезд железной дороги Ростов – Новочеркасск. Дабы прикрыть от бронепоезда со стороны Ростова, была послана в его сторону подрывная команда, которой ставилось задачей взорвать имеющиеся на пути небольшие мостики и разобрать в нескольких местах путь, что и было выполнено.

Дойдя до полотна, голова колонны повернула в сторону станции Аксай и пошла по полотну, прыгая и громыхая подводами по шпалам. Батарее также пришлось свернуть на полотно, и с большим трудом удалось направить ее по желаемому пути, снимая орудия с передков, выпрягая уносы и перетаскивая через рельсы передки на одних корнях, а орудия на руках и без того уже уставших и промерзших юнкеров. При дальнейшем следовании на пути колонны встречались железнодорожные мостики, дыры между шпалами, которые приходилось юнкерам закладывать досками и встречающимся на пути подручным материалом. Двигаться через такие животрепещущие мостики нужно было осторожно, т. к. лошади копытами проваливались в щели, а после прохождения каждого орудия настилка настолько портилась, что приходилось ее вновь ремонтировать, что затрудняло и замедляло движение батареи.

Только к 6 часам батарея добралась до станицы Аксайской, где была размещена по квартирам и имела возможность отдохнуть два часа после трудного перехода, в ожидании своей очереди для переправы через Дон. Моста, вследствие того что он плавучий, а Дон замерз, не было. Переправа производилась по льду, а он был так тонок, что приходилось переправляться по очереди подводам, а орудия даже разбирать по частям.

Первым начал переправу генерал Алексеев, который, опираясь на палочку и пробуя ею крепость льда, на глазах всей армии перешел Дон. В этот момент рассеялись тучи, нависшие над Доном, и выглянувшее солнце осветило старческую фигуру любимого генерала. Казалось, что даже природа сочувствует нам в нашем деле и солнце своим светом благославляет на далекий, полный лишений крестный путь.

За генералом Алексеевым шел генерал Корнилов со своим конвоем, а за ними потянулись обозы, раненые, одиночные люди и лошади. Все спешили как можно скорее переправиться, т. к. лед трещал, и с каждым часом становилось опаснее и опаснее переправляться. На каждом берегу реки стояли небольшие команды с офицерами во главе, которым было поручено строго следить за порядком переправляющихся и вести среди них очередь.

После обоза и раненых начала переправу Юнкерская батарея 4-орудийного состава, потом пехота и конница. Выяснилось, что орудия придется разбирать по частям и переправлять на санях, и для этой цели подполковник Миончинский послал нескольких юнкеров к казакам станицы за санями. Здесь нам пришлось столкнуться с враждебно настроенными к армии казаками, которые ругали нас в глаза и наотрез отказались чем-либо помочь. Только вид нагаек и винтовок заставил их смириться, и они, ворча и ругаясь, были вынуждены предоставить в наше распоряжение несколько саней.