Первый кубанский («Ледяной») поход

Первый взвод шел за цепями по дороге и, когда началась перестрелка, подошел к молочной ферме, с густым садом, за которым и укрылся. Командир с разведчиками выехали вперед, и вскоре взвод встал на позицию, левее дороги и фермы, на 1/2 версты от нее. Позиция полузакрытая, с подступом совершенно открытым, и поэтому сразу же попал под обстрел. Было выбито из строя несколько волов из зарядного ящика прапорщика Небучинова[380], а одна граната разорвалась под самым ящиком. Волов быстро заменили и ящик доставили на позицию.

Т. к. взводы в это время почти не стреляли, то орудие есаула Золотарева оставили на указанной позиции, а штабс-капитана Шперлинга выдвинули за бугорком вперед и вправо, где находился общий для всех наблюдательный пункт. Задача – поддерживать наступление Офицерского полка на кожевенные заводы и отгонять бронепоезда противника.

Снарядов было очень мало, не более 1500 на все батареи, и подвоза ждать было неоткуда. Наблюдательный пункт был на бугорке и подвергался сильнейшему огню всех видов. Приходилось лежать, телефонистам приказано было вырыть окопчик и укрыться. Среди них был убит капитан Яницкий, начальник команды, и ранен пулей в живот прапорщик Баянов[381].

Наша пехота вела сильнейший бой и несла огромные потери; батарея поддерживала ее, из-за отсутствия снарядов, редким огнем. К вечеру, после упорного боя, в атаках которого участвовали генерал Марков и полковник Неженцев, ведший свой полк с оркестром, была занята окраина города, кожевенные заводы и «Сады», а отдельные патрули подходили даже к Красной улице. Бой не смолкал ни на минуту, даже ночью. Трескотня пулеметов и винтовок сливалась в один общий звук, издали напоминающий клокотание кипящей воды. Орудийный гул слился в протяжные и неумолкаемые раскаты грома. Большевики не жалели снарядов и выпускали их в день до десяти тысяч, о ружейных патронах говорить не приходится.

Генералу Корнилову был нужен Екатеринодар, как центр Кубанской области и как город, имеющий большие запасы всего. По приказанию генерала Корнилова, 1-я батарея передала 2-й батарее 20 снарядов. Убит доблестный командир корниловцев полковник Неженцев, а в третьем орудии поручик Руссецкий.

30 марта на ферме состоялся военный совет, где, после обмена мнениями, генерал Корнилов назначил атаку города на рассвете 1 апреля. К молочной ферме подошли резервы – партизаны и казаки, ферма обстреливалась, подошедший наш 2-й взвод был вызван на позицию, заняв ее уступом назад и левее 1-го взвода. Приказано было построить параллельный веер и рыть окопы, что было в диковинку. Мимо проходили и проносили многочисленных раненых. Ходил слух, что красные начали эвакуацию города. К вечеру в батарее осталось 4 шрапнели и 3 гранаты, и пошел слух, что перед атакой всех артиллеристов вооружат винтовками и, оставив караул у орудий, пустят пеших цепью в атаку, а конных – как конницу.

31 марта, в течение дня, наши передки несколько раз меняли свое место, дабы избежать потерь, а сама ферма, находящаяся правее батареи, обстреливалась редким артогнем противника. Все наблюдали за разрывами, и неожиданно один снаряд попал прямо в ферму, подняв клубы дыма красного цвета от кирпичей. Посмотрев на это, все сказали: «Здорово, видно, офицер руководит стрельбой» – и на этом успокоились, прикурнули у пушек, в ожидании приказаний.

Гудок телефона – и мы узнали, что в доме фермы убит наш вождь. Весть с быстротой молнии облетела всех и, конечно, подействовала удручающе на дух и общее настроение. К ферме прибыл генерал Алексеев и отдал приказ. Генерал Деникин немедленно вступил в командование и приказал начать отход.

В батарее все были потрясены потерей своего вождя, с наступлением темноты расселись вокруг костра. Бой как будто бы начал стихать. В это время был ранен пулей в глаз юнкер Гайлер[382]. Стали устраиваться на ночь, как пришел приказ об отступлении. Тихо взялись назадки и все молча и понуро двинулись на сборное место, к ферме. Подошли пехотные части и говорили, как они вели бой на улицах города. Большевики открыли огонь и бросились на отходящих. Но жизнь шла своим чередом, и армия в темную ночь уходила от Екатеринодара в неизвестность.

Отход от Екатеринодара и колония Гначбау

1-я батарея, выйдя из подчинения генералу Богаевскому, у фермы присоединилась к генералу Маркову. Армия шла двумя колоннами: пехотные бригады на Ново-Величковскую, а обозы – на Ново-Титаровскую, но из-за присутствия там сильного отряда красных приказано двигаться на Марьяновские хутора. Для охраны главных сил был выделен особый отряд из двух наших орудий, пешего взвода у пулемета, усиленный неколькими офицерами из 1-го Офицерского полка и под командой подполковника Михайлова. Другой взвод шел в общей колонне через хутора Марьяновские и Мышастовские на переправу через реку Понуру, у станицы Андреевки. Оба взвода соединились в колонии Гначбау.