Первый кубанский («Ледяной») поход

На большевиков Кореновский бой также произвел огромное впечатление. Они совершенно не ожидали такого исхода. Они рассчитывали встретить отряд, истомленный долгим походом, измученный предшествовавшими тремя боями. Эти бои следовали один за другим без передышки, и, по донесениям большевистских командиров, добровольцы понесли жестокие потери. Но, вместо «остатков разбитых банд», как писали в их листках, большевики встретили стройные части, дисциплинированные железной рукой и полные боевой инициативой. Не имея возможности сказать всю правду, их начальство прибегло ко лжи и впало в другую крайность. В большевистских газетах появилось описание боя в таком приблизительно виде:

«Наш передовой отряд под Кореновской потерпел неудачу, столкнувшись со всем авангардом корниловских банд, состоящих из 20 000 добровольцев».

Они не понимали, что, преувеличивая силы противника, тем самым они его рекламировали.

* * *

Остатки красных добежали до следующей станицы Платнировской. Там, встретив подкрепление из Екатеринодара, они остановились и принялись за окопы. Через день, темной ночью, из Кореновской бесшумно выступили добровольцы. Запрещено было курить и громко разговаривать. Выслав заслон к Платнировской, армия свернула с екатеринодарского тракта, перешла железнодорожную линию и направилась на юго-восток, по дороге к станице Усть-Лабинской.

Корнилов избрал очень рискованный путь. Добровольцы вошли внутрь треугольника, образуемого железнодорожными линиями, соединяющими Екатеринодар, Кавказскую и Тихорецкую. Эти вершины треугольника были крупными базами противника. Там находились сильные гарнизоны и стояли броневые поезда. Малейшая задержка на ходу, и армия могла быть задержана, а это предрешало ее гибель.

На рассвете вошли в Раздольную, в 12 верстах от Кореновской и в таком же расстоянии от Платнировской. Задав корм коням, расположились закусить и отдохнуть после бессонной ночи. Но это были лишь сладкие мечты. Шрапнель – одна, другая, третья, – и загорелся арьергардный бой. Большевикам дали знать об уходе добровольцев, и те бросились в погоню.

Армия двинулась вперед, оставив партизан и кавалерию отгрызаться от наседавшего противника. Генерал Богаевский не подпускал красных к обозу, переходя неоднократно в контратаку. Но неприятельская артиллерия все время крыла транспорты шрапнелями. Прошли так верст пятнадцать. Стой.

И завязался авангардный бой с войсками, вышедшими навстречу добровольцам из станицы Усть-Лабинской. Обоз свернулся и замер. Бой разгорается.

– Пришлите снарядов, – требуют партизаны с тыла.

– Давайте патронов! – кричат присланные из авангарда.

А шрапнели несутся и сзади, и спереди, и с боков. Прямо перед армией, пересекая тракт, лежит железнодорожная линия, связывающая Екатеринодар с Кавказской. Далеко белеют дымки паровозов, спешно подвозящих и справа и слева эшелоны пехоты и артиллерии на помощь усть-лабинским большевикам. Налево – болото. Сзади платнировский отряд. Направо – пожалуйте в Екатеринодар.

Окруженная со всех сторон армия тем не менее не ограничивает своих действий пассивной обороной, а смело бросается на врага. Корниловцы и Офицерский полк, соперничая между собой в доблести, сминают усть-лабинцев и гонять их в станицу. Но красные подваливают по железной дороге с обеих сторон и сжимают фланги.

Добровольцы бьют направо и налево, эшелон за эшелоном, и неудержимо наступают вперед. Офицерский полк захватывает батарею. Повернув орудия, офицеры встречают метким огнем один из броневых поездов, спешивший на помощь к расстроенным «товарищам». Не ожидая найти так близко артиллерию противника, поезд быстро уходит, а «товарищи», в полном ужасе, – за ним. Корниловцы врываются в станицу. Большевики бегут за Кубань. Добровольцы преследуют их по пятам и также переходят через мост.

Тем временем к самой станице скрытно подходит новый эшелон пехоты, выброшенный из поезда за несколько верст от места боя. В селении остались только Корнилов со штабом и небольшой конвой.

– Мы пережили несколько скверных минут, – говорили потом штабные.

По счастью, успели повернуть часть корниловцев, и штаб был спасен. Не останавливаясь ни на минуту, обоз пробегает через станицу, и к ночи армия уже за Кубанью, прикрытая рекою с тыла. Еще восемь верст перехода, и добровольцы расположились на ночлег в станице Некрасовской.

Лишь тут сказалось утомление армии от непрерывных переходов с ежедневными боями. Все повалились где стояли, и станица замерла. Не спится лишь вождям армии. Заботы гонят сон.

– Теперь ушли; счастливо вывернулись из проклятого треугольника. Дальше что? Куда идти? В горы? А кто кормить будет? Голод. Смуты. Все пропадет.

Легкий скрип двери.

– Кто там?

– Дежурный, Ваше Пр-ство. Потрудитесь выйти на минутку.

Генерал вскакивает с кровати и спешит за дежурным на крыльцо.

– Прислушайтесь, Ваше Пр-ство.

Мертвая тишина. Небо ясно, и лишь на западе темнеют какие-то облачные полосы. Но вот тучка вспыхнула, и через несколько минут как будто проворчал отдаленный раскат грома. Еще и еще раз.

– Да, несомненно, они там. Ночной бой. Разбудите командующего.