Первый курс

Митя сразу пожелал завести собаку и папа подарил ему щенка зенненхунда, который без затей был назван Шариком. Щеночек, действительно, кругленький и пушистенький, но в этом смысле я от Мити большего проявления фантазии ожидал. На время главным моим занятием стали прогулки по дому в целях освоения пространства, учёбу даже слегка задвинул. И так расхаживая, папу с Митей случайно застал в объятиях друг друга у бассейна. Митя «вынырнул», а папа его «поймал» и стали возиться. Митя просит жалобно: «Аркаша, миленький, не надо, я боюсь». – А сам целует глубоко и постанывает тоненько.– «Не бойся, малыш, всё нормально». Ну, нормально, думаю, и хорошо тогда. Развернулся, убежал поскорее подальше. Давно уж не горю желанием видеть, как у них это дело происходит. По-настоящему забавно смотреть, как они с Шариком нянчатся, он у них вроде ребёнка. Столько умиления и счастья на лицах, не хочу, а само собой выходит, что расплываюсь в улыбке. Папа стал чаще Митю обнимать, брать за руки, поглаживать, не так меня стесняется, как раньше. В основном сдерживается, конечно: большая часть обнимашек и поцелуйчиков списывается на то, что дом теперь большой, я где-то далеко и ничего не вижу. Надо так понимать, у них нечто вроде медового месяца. Они счастливы. Я, в принципе, тоже.

Так получилось (не знаю уж как), что мы с Надей, персонажи не слишком положительные, примкнули к небольшой группке девочек, во главе с нашей старостой, желающих сдать первую сессию досрочно. Они достали списки вопросов по всем экзаменационным предметам, а с теми преподавателями, у кого только зачёт, договорились «просто побеседовать», то есть, считай, «автомат» выклянчили. Таким образом недели две оголтелой зубрёжки подарили нам лишнюю неделю каникул, а проводить её больше негде, как в нашем, по Надиному определению, «санатории». Одно из самых любимых мест у нас лечебный корпус. Нас везде пускают, всё показывают, все аппараты разрешают включать, объясняют, что к чему – индивидуальная практика. Тяжелых больных, конечно, нет, основной пациент у них папа, но всякие мелкие травмы и хронические болячки сотрудников тоже с удовольствием лечатся. И мы самые активные участники, разумеется, в каждой бочке затычки.

Вот кого я не чаял встретить больше никогда в жизни, о ком и думать забыл, разве только изредка, в виде констатации факта, первая влюблённость, всё-таки, хоть и мимолётная и неудачная. Где угодно, в кафе, или на улице, ещё бы куда ни шло, но чтобы дома у нас!

Забегали с Надей перекусить. Мы в двери, а навстречу нам, чуть лоб в лоб не столкнулись – Ярослав! Прямо лбами бы, естественно, не врезались, он нас выше намного, по-прежнему. И сразу узнал:

– Ребята! Здоро́во! Вы что тут делаете, неразлучники?

– Мы, вообще-то, здесь живём. А ты?

– Да так, по делу.

– А к кому?

– Всё тебе надо знать! Состаришься скоро. Бегите, играйте.

И пошёл широкими шагами прочь. Тут и я в один голос с Надей выпалил:

– Нихрена себе!

Вечером, за ужином сделал попытку прояснить это дело.

– Пап, а Ярослав к тебе приходил? Ты его что, на работу берёшь? В охрану?

– Не беру я новых охранников, с чего ты взял? – Ответил папа и сразу с Митей принялся активно болтать о Шарике и подобных пустяках.

Я бы не обратил внимания, он сам виноват, слишком резко стрелки перевёл. Значит, не так всё безобидно?

– А зачем он приходил тогда? И сюда ещё. Ты же сам обещал, что здесь наша частная территория будет, без посторонних.

– Он помешал тебе, что ли? Ну, извини. – Нахмурился Папа.

– А что за Ярослав? – Вмешался Митя. – Я ничего не знаю.

– Потому, что много будешь знать... – начал папа, я перебил:

– О! Он мне то же самое сказал! Если у вас такие уж секреты, лучше конспирироваться надо. Выпустил бы его где-нибудь сбоку, потихоньку, а то вываливается прямо через парадную дверь средь бела дня, и ничего спросить нельзя при этом.

Вместо того, чтобы отшутиться, или спокойно ответить, папа, почему-то смутился, пробурчал себе под нос:

– Ты, сынок, не выдумывай, жуй, лучше, молча.

И весь разговор за столом вообще протух. После ужина Митя пошёл поплавать, я хотел к себе подняться, папа меня остановил.

– Подожди, иди сюда. – Голос недовольный. – Ты откуда знаешь Ярослава? Что у вас за дела с ним? – Я объяснил. Папа плотно сжал губы. – Понятно.

Какие у них дела, я уж расспрашивать не стал, раздражать его только.

– Извини меня пап, за столом я лишнего наговорил?

– Всё в порядке, никаких секретов нет у нас. А Ярослав, он просто мой знакомый.

– Близкий?

– Нет! Иди к себе, фантазёр.

Об этих разговорах пришлось отчитаться перед Надей, нельзя же просто замять такую встречу и всё, что с ней связано. Наде, как и мне, поведение папы подозрительным показалось. Но и теперь бы я ограничился одними рассуждениями, если б она не подсуетилась.

Позвонила в полвторого ночи, разбудила.

– Включай, сейчас же ноут!

– Ты что, с дуба рухнула?

– Сейчас ты сам рухнешь, включай скорей! – Включил.

– Ну и что?

– Посмотри сначала вот это.