Первый Линзмен-3: Галактический патруль

Внезапная вспышка гнева прошла, и Гельмут вновь обрел способность рассуждать трезво. Случилось нечто совершенно неслыханное! Экипаж космического крейсера, состоявший из отпетых головорезов, открыто взбунтовался, да что там взбунтовался — восстал, именно восстал против него, Гель-мута! И это-не обычное, тщательно спланированное и всесторонне подготовленное восстание, а бунт отчаяния людей, загнанных в угол, знающих, что отступать им некуда. Сколь сильным должен быть предрассудок или страх, чтобы экипаж из отчаянных и жестоких головорезов предпочел заведомую смерть ужасам, скорее всего воображаемым, которые ждут их на планете, неизвестной и неисследованной босконскими планетографами. Правда, если разобраться, все члены экипажа не более чем обычные астронавты, их умственные способности и реальные возможности ограничены. А если так, то неразумно раздувать конфликт и предпринимать опрометчивые действия.

Придя к такому выводу, Гельмут спокойно, без малейшей паузы, продолжил как ни в чем не бывало:

— Забудьте обо всем, о чем мы говорили и что произошло, уничтожьте все записи. Продолжайте выполнять задание согласно ранее полученному приказу, — и переключил экран снова на начальника департамента:

— Я проверил ваши выводы и нашел, что они справедливы, — невозмутимо заявил Гельмут, как будто ничего особенного не произошло. — Вы поступили правильно, направив туда корабль, чтобы на месте произвести дополнительное расследование. Независимо от того, где я буду находиться и чем буду занят, немедленно сообщайте мне о первых же признаках необычного поведения любого члена экипажа.

Сообщение не заставило себя долго ждать. Специально подобранный экипаж, отобранный по принципу полного незнания и отсутствия всяких представлений о загадочной планете, которую им предстояло обследовать, мчался к Эрайзии в блаженном неведении как относительно истинной цели экспедиции, так и ожидающего их ужасного конца. Вскоре после не совсем удачного разговора Гельмута с Гиль-дерсливом и его старшим офицером несчастный корабль достиг внешней границы, установленной эрайзианами вокруг своей системы — границы, сквозь которую не разрешалось проникать ни одному незваному гостю.

Свободно летевший космический корабль врезался в невидимый барьер и остановился в пространстве. И в тот же момент, когда произошел контакт, мысленная волна неслыханной интенсивности захлестнула мозг командира корабля, который, сотрясаясь от охватившего его ужаса, повернул корабль прочь от невидимого барьера, который, казалось, источал саму субстанцию страха, и истерически посылал по лучевой связи вызов за вызовом на свою базу. Первый же вызов в момент приема был переключен на Гельмута.

— Спокойно, старина, докладывайте по порядку! — негромко произнес Гельмут, и его глаза, гипнотизируя, уставились в глаза командира экспедиции на экране. — Соберитесь с мыслями и доложите мне подробно обо всем, что произошло. До мельчайшей подробности!

— Слушаюсь, сэр! Когда мы налетели на что-то, — думаю, это был какой-то силовой экран — и остановились, на борту корабля появилось что-то. Это было… а-а-а!… у-у-у! — голос командира непроизвольно сорвался на крик, но, повинуясь властному взгляду Гельмута, капитан взял себя в руки и продолжал:

— Это было чудовище, сэр. Огнедышащий дьявол, сэр, с зубами, когтями и хвостом, унизанным шипами. Чудовище обратилось ко мне на моем родном кревенианском языке и сказало…

— Не важно, что оно сказало. Хотя я и не слышал, но могу догадаться, о чем шла речь. Чудовище угрожало вам, что вы погибнете какой-то ужасной смертью. Я угадал? — холодный саркастический тон Гельмута помог потрясенному командиру космического корабля обрести душевное равновесие в гораздо большей степени, чем любые выражения сочувствия.

— Да, сэр, чудовище заявило, что смерть будет неотвратимой и мучительной, — признал командир космического корабля.

— И вы верите в эту чепуху, вы, командир первоклассного корабля босконского флота? — презрительно фыркнул Гельмуг.

— Сказать по правде, сэр, угрозы чудовища показались мне несколько преувеличенными, — послушно признал командир.

— Они действительно несколько преувеличены.

Сидя в безопасности под куполом центра управления, главный пират мог позволить себе роскошь высказывать категорические суждения.

— Мы не знаем точно, что именно вызвало эту галлюцинацию, видение или что бы там ни было. Установлено достоверно только одно: никто, кроме вас, чудовища на борту космического корабля не видел. Никакого чудовища не было и на экранах в центре управления космическими полетами… Должно быть, это была какая-то разновидность внушения или гипноза, а вы, как и мы, хорошо знаете, что такого рода внушению можно противопоставить волевое усилие. Вы не пытались волевым усилием прогнать навязчивое видение?

— Нет, сэр, я не успел.

— Вы не успели также включить защитные экраны, автоматическую запись показаний приборов и многое другое… Думаю, лучше всего вам развернуться и, включив двигатели на полную мощность, вновь поспешить к Эрайзии.

— О нет, сэр! Только не это…