Первый лучик солнца

– Кира, может, и не видела больше смысла жить, но я бы все равно не смогла позволить себе подобную… хм… выходку. Вань, у меня сын, мама и ты! Не смогла бы, в любом случае. И, как верно подметил Степа, на этот раз все обошлось. Мне жаль, что я ослушалась и поплелась туда, но, может быть, так было нужно?

– Может быть, – он выдохнул и снова обнял меня, поцеловал в лоб.

Ваня рассказал лишь малую часть истории, шрам на щеке, татуировки, пирсинг, тоннели – это все, как я поняла, было в его жизни уже после Киры. Теперь его поведение и безразличие ко мне не казалось чем-то плохим или неправильным, он просто боялся снова нести за кого-то ответственность, боялся любить… Тем не менее, стал спасать животных и помогать детдомовским ребятишкам. Кстати о них.

– Я так понимаю, те два мальчугана…

– Они из нашего детдома, – Ваня перебил меня. – Прошло много лет, там сменилась директриса, ею стала воспитательница моей группы, замечательная, добрая женщина. Как только я узнал о смене руководства, то стал чаще заезжать к ним, привозил вещи и игрушки, которые жертвовали люди для сирот, порой сладости и продукты. Короче, все, что мог по мере финансов. Тарас с Вовкой как зеркальное отражение нас с Черепом – трудные подростки. Они там все такие, но эти… Да ты и сама все видела. Я официально не их опекун, скорее, на словах и доверии Ольги Петровны – нового директора. К сожалению, за последнее время много раз подводил ее, упускал мелких из вида и подорвал свой авторитет у них. Из-за Славки, между прочим, знатно он им мозги промыл, ничего не скажешь. Но я не теряю надежды поставить пацанов на место.

– Может быть, есть смысл поговорить с ними по душам? Расскажи, как тебе жилось и, ну…

– Ты думаешь, они не знают? Юль, не будь наивной, они – не домашние детки, которых ограждают от проблем и выращивают в «тепличных условиях». Тем более в одном детдоме не утаишь кота в мешке. Все знают и про Киру, и про то, что с ней произошло до мелочей. Она не единственная, были и другие дети, не выдержавшие такую вот «хорошую» жизнь. Ничего не изменится, пока они не прочувствуют проблемы на своей шкуре, к сожалению. Я могу лишь пытаться помочь, но сейчас уже считаю эту затею бессмысленной. Чем больше они чувствуют безнаказанность после каждого плохого поступка, тем сильнее считают, что все может сходить им с рук.

– Ты прав, пускай набивают себе шишки и расплачиваются за них «из своего кармана».

Дальше между нами повисла тишина, и я не знала, продолжит ли Ваня еще что-то рассказывать или нет. Первая часть оказалась настолько ужасной, что мне до сих пор не по себе. Это ж сколько лет мужчина держал все в себе, наверняка переживая тот день снова и снова. Возможно, когда спросонья он выгнал меня, ему снилась Кира и ее поступок. Или та проклятая Маша, из-за которой все и началось.

Мне уже было плевать, что там происходило дальше. Понятно, что ничего хорошего. Столько горя пережить за пару недель не каждый взрослый выдержит, а уж девятнадцатилетний мальчик и подавно!

– Вот такой вот я «удачливый», – внезапно заговорил он. – И это лишь часть, можно сказать, самая безобидная в моей биографии. Ты уверена, что рядом со мной будешь в безопасности? Ты и твой малой?

Я задумалась. Конечно, за те прожитые годы не могла ручаться, но все же было кое-что любопытное, плохо, что раньше мне это не пришло в голову.

– Вот смотри, ты говоришь, будто мне опасно находиться рядом с тобой.

– Так и есть, – уперто заявил, перебивая мой рассказ.

– Но, как ни парадоксально, только рядом с тобой я и была в безопасности! Теперь я понимаю, что не стоит судить о человеке по его внешнему виду. Вот взять Островского – интеллигентный, из приличной семьи, а внутри он черный, как гнилой банан! Разве с ним мне было безопасно? Слава, опять же… красивая мордашка, он был популярным среди девушек в школе, казалось, с ним жизнь будет медом, а что в итоге? Такой же прогнивший в душе, если не хуже. Вань, как бы ты ни уродовал себя внешне, но внутри тебя до сих пор сидит тот маленький и ранимый мальчик, ищущий в этом мире тепло и ласку. Я… люблю тебя и приму любого, мне не важно, где ты рос, что творил, это прошлое, его не исправить и не изменить, но будущее все еще в наших руках! Так может…

Иван перебил меня требовательным, коротким поцелуем, я оказалась дезориентирована на несколько секунд и запросто могла упасть на пол, но Ваня крепко удерживал меня на месте.

– Назад дороги не будет, подумай, как следует, – он наклонился к моему уху и зашептал: – Как только полностью станешь моей, я превращусь в параноика, буду маниакально защищать то, что принадлежит мне! Больше ни одни чертов Череп даже не посмотрит в твою сторону, бошку откручу!

И почему от его слов в животе запорхали бабочки? Я шумно вдохнула, ощущая трепет во всем теле. Это так… мило! Даже лучше, чем банальное «я люблю тебя».

– Да не нужен мне ни Степа, ни кто-либо другой, понимаешь? Только ты!

– Тогда ты сама напросилась, – с дьявольской улыбкой Ваня поднял меня на руки и перенес на покрывало.