Первый лучик солнца

– За годы, прожитые в детдоме, наверное, каждый теперь до пунктика в голове ревнив к любым своим вещам. Во всяком случае, у меня и Черепа именно такое отношение сейчас. Короче, я мог бы тогда договориться с директрисой о том, чтобы временно пожить в детдоме, но учитывая мое дурное поведение и многочисленные побеги, решение оказалось однозначным – уходить. Кира не захотела сбегать со мной, ей оставалось два года, как она выразилась: ничего с ней не произойдет за это время. Знаешь, если бы у меня была возможность повернуть время вспять, я ни за что не стал бы насильно забирать ее оттуда. К сожалению, слишком долго пробыл вне реальной жизни и расслабился, почувствовав свободу. Было трудно, в восемнадцать лет и без должного образования не брали на хорошую работу, а, учитывая, что я детдомовский, то и на множество других. Киру нужно было кормить и содержать, все-таки я в ответе был за ее жизнь. В итоге связался не с теми людьми, по дурости не видел иного выбора. И тогда начался ад в прямом смысле слова. Да, я приносил большие деньги для пацана восемнадцати лет, но и доставались они мне буквально потом и кровью. Кире я не стал рассказывать всего, она бы точно не погладила меня по голове, узнай, что ночами не вагоны разгружаю, а участвую в боях без правил… Вроде все шло гладко, меня тренировали, учили, как правильно держать удар, куда бить, чтобы наверняка, и так длилось год. Весь этот год я упускал одну малюсенькую деталь – на меня положила глаз сестра одного из мужиков, которые постоянно ставили на меня ставки. Она приходила на каждый мой бой, верещала, как потерпевшая при победе и постоянно пыталась заигрывать, но, честно, я не обращал внимания, не придавал значения. Про свою девушку, естественно, помалкивал, те люди далеко не белые овечки, а Кира была моим слабым местом. Узнай они о ней, и моя жизнь, считай, находилась бы у них в кулаке…      Рано или поздно все тайное становится явным. После жесткого и однозначного отказа той девке, оказалось, что я разворошил осиное гнездо. Она без проблем узнала мой адрес и наведалась домой, пока шел бой. Так и узнала о существовании Киры, а Кира узнала о моих подпольных боях. Вообще, она и раньше догадывалась, но молчала, слишком часто я приходил с разными серьезными травмами, порой их сложно было списать на неуклюжесть или неосторожность.

Ваня умолк, к сожалению, я не видела, что сейчас творилось в его глазах, но ощущалась обреченность, из-за которой мне стало не по себе. Я перестала дышать и вспомнила недавние слова Черепа: «На этот раз все обошлось». Нет, ну… не может же быть то, о чем я подумала…

– В тот проклятый день мы поругались, Кира со слезами на глазах умоляла прекратить все это, пока не поздно, а я уже не мог соскочить по щелчку пальцев. Слишком глубоко погряз в говне, буквально тонул в нем. В конечном итоге она устала меня переубеждать и сказала то, после чего я готов был идти наперекор всем вокруг – Кира ждала ребенка… Тот день уже был предопределен для меня и моей девочки, к сожалению. Главный знал обо всем, наверное, поэтому с охотой и хитрой ухмылкой позволил мне отработать несколько последних боев и валить, а на самом деле тупо глумился надо мной. Я должен был насторожиться еще тогда, когда не увидел в зале Машки и половины головорезов, которые всегда окучивались около Главного. Ну а дальше… ты даже не представляешь, через какие круги ада мне пришлось пройти, как только переступил порог нашей квартиры. Кира лежала голая на… полу…

Ваня отстранился от меня, встал и отошел на приличное расстояние, я обернулась на него и увидела, как он вскинул голову к небу. Иван мог не продолжать, я все поняла без слов. Только он оказался настойчивым и договорил:

– Лежала на полу в небольшой луже крови и тихо рыдала. Машка… гадина, стояла там и ржала, потешалась над нами, говорила про карму, еще что-то… У меня в тот момент в ушах стояли рыдания любимой девушки, а не тупой треп курицы. Кира не реагировала, она морально отстранилась ото всех, и мне стоило невероятных усилий, чтобы одеть ее и лично отвезти в больницу. Я мог убить ту гадину, разорвать собственными руками, но не мог бросить малышку истекать кровью.

Иван снова умолк, его голос был пронизан болью и мукой, казалось, еще несколько предложений, и он заплачет, настолько тяжелыми получились воспоминания. Мне хотелось рыдать вместо него, ведь если все правильно поняла… боже, бедная девочка! Я и больше половины не пережила вчера, через что пришлось пройти Кире. А еще потеря ребенка…

Ваня молчал, а я не знала, какие можно подобрать сейчас слова утешения. Это оказалось намного хуже того, что ожидала услышать. Мне-то думалось, Кира предала Ваню, именно поэтому ему трудно вновь сближаться с кем-либо.