Первый мотив

Вообще, если исходить из того, что Подольского подставили, то его компаньоны казались Игнату самыми многообещающими кандидатурами. Начать с того, что этот триумвират сложился еще в МАРХИ, который друзья окончили четырнадцать лет назад. Известно ведь, что сильнее всего способны ненавидеть самые близкие люди, а тот, кто втравил (если втравил) Подольского в эту историю, должен ненавидеть его от души. В этой троице Подольский был несомненным лидером – красавец, остроумец, любимец женщин, талантливый архитектор. Если все это не повод для зависти, что же тогда можно считать поводом? Ведь речь идет о мужчинах – ровесниках и коллегах, – а мужчинам самой природой назначено конкурировать. Мало того, Подольский еще и облагодетельствовал друзей, не просто взяв их к себе в фирму, которую жена преподнесла ему в качестве свадебного подарка, но и сделав полноправными партнерами. Жест великодушного человека, который видит в друзьях равных и стремится это равенство сохранить. Но принять его с благодарностью может только тот, кто действительно равен дарителю великодушием. А если в душе есть изъян, если у бенефицианта имеются проблемы с самоценностью, то такой жест вполне способен породить вместо благодарности злобу.

Наиболее подозрительным казался Игнату Серегин. Воробьев в ту среду уехал из офиса в шестом часу вечера и покатил в славный город Валдай, в окрестностях которого фирма "Витрувий" возводила очередной элитный поселок. Возвратиться в Москву он должен завтра, так что Ника с ним еще не беседовала. Но адвокат Подольского по поручению Игната выяснил, где Воробьев остановился. Игнат нашел в интернете телефон и электронный адрес мотеля, связался с администрацией и выяснил, что Воробьев зарегистрировался у них четвертого марта в 2.45. Администратор была настолько любезна, что согласилась разыскать дежурившую той ночью девушку и показать ей присланное Игнатом фото. И девушка признала Воробьева. Если учесть, что расстояние от Москвы до Валдая без малого четыреста километров, то Антон Николаевич никак не поспевал отвезти Подольского в означенный коттедж, убить Терещенко, замести следы и добраться до своего мотеля без четверти три утра. А вот Серегин, который провел вечер 3-го и ночь с 3-го на 4-е неведомо где, и к тому же разбирался в системах видеонаблюдения, не без натяжки, но все-таки годился на роль злодея.

Правда, натяжка получалась приличной. Во-первых, снотворное. В принципе, Серегин мог подсыпать его, скажем, в сахарницу Подольского и уйти из офиса. Но где гарантия, что Подольский не выпьет чай с этим сахаром на три часа раньше, чем нужно? Во-вторых, Терещенко и доберманы. Подольский категорически отрицает, что его друзья были знакомы с Анной. Он их не знакомил, а Анна наверняка рассказала бы ему, если бы знакомство произошло помимо него. А коли так, то и подружиться с доберманами у Серегина не было никакой возможности.

Но это бы еще ладно. В конце концов, и Анна могла не во все посвящать своего любовника, и Серегин мог представиться ей другим именем. Но в его непричастности к убийству абсолютно уверена Ника, а она до сих пор ни разу не ошиблась. Кстати, надо бы спросить ее, почему она так уверена в Серегине. И почему считает, что Подольская врет. Скорее всего, ее хандра уже рассеялась – эти приступы дурного настроения никогда не длятся долго.

Постучав в комнату помощницы и не получив ответа, Игнат подумал, что на этот раз хандра, похоже, затягивается, и уже отошел от двери, но, поддавшись внезапному импульсу, вернулся и приоткрыл дверь.

Ника по-прежнему сидела на подоконнике, но в какой позе! Сгорбившись, съежившись в комок. Уши зажаты ладонями, глаза зажмурены, а лицо искажено таким страданием, что у Игната перехватило дыхание. Не меньше минуты он стоял столбом в дверях, потом опомнился, кинулся к девушке, схватил ее за плечи и как следует встряхнул.

– Ника! Что с вами? У вас что-нибудь болит?

Она открыла глаза и долго смотрела на него пустым взглядом, потом взгляд словно бы сфокусировался, лицо разгладилось.

– Нет. Все в порядке, Ганя, не пугайтесь. Просто, кажется, пришел час, которого вы так долго ждали…

– Вы вспомнили?!.

– Пока еще нет. Но я на пороге. Побудьте со мной, пожалуйста. Расскажите мне о чем-нибудь.

– О чем? – Игнат растерялся.

– Неважно. О чем угодно. Главное, чтобы я отвлеклась и не пыталась вспомнить. Это очень мучительно. – Она обвела комнату взглядом. – Знаете, я недавно сообразила, что вы богаты. Эта спартанская обстановка и ваше пристрастие к джинсам с толстовками долго вводили меня в заблуждение, но потом я заметила, что техника у вас в доме из самых дорогих, ездите вы на майбахе, а эта квартира, должно быть, стоит целое состояние. Между тем, по характеру вы совсем не похожи на богача. И счета, которые вы выставляете клиентам, воображения не поражают. Так откуда все это? Наследство?