Первый особого назначения

В конце переулка иностранец догнал Гришу. Степка увидел, как мастер обернулся, отпрянул назад и сделал какой-то жест. Но Степка не разглядел, что этот жест означал. Ему только стало вдруг ясно, что Гриша и этот заграничный гость хорошо знают друг друга. Эх, жаль, что у Степки не было с собой бинокля! В бинокль можно было бы издали, незаметно наблюдать за этим приезжим бароном! В бинокль можно было бы различить каждый жест, каждое движение пальцев…

Сердце у Степки стучало и билось частыми торопливыми ударами. Оно словно подгоняло мысли, которые суетливо прыгали и метались, опережая одна другую. Если они сейчас свернут направо, то, значит, пойдут на Садовую. Тогда можно успеть забежать в отрядную комнату и взять бинокль… Если же налево… Но налево — Почтовая, большая людная улица, а этот барон, кажется, не хочет, чтобы его видели с Гришей…

Глухонемой мастер и идущий чуть позади него немец свернули направо. Степка выбежал из подворотни и помчался что было духу по переулку. Если этот немецкий барон задумал что-то недоброе, то можно было в любую минуту позвать на помощь — ведь милицейский свисток висел у Степки на кисти руки.

Когда Гриша и барон свернули на Садовую, Степка сначала подумал, что мастер поведет иностранца к себе домой. Но Гриша прошел мимо ворот четырнадцатого дома. Здесь барон снова догнал его и сделал несколько жестов. Он, оказывается, знал азбуку глухонемых. Степка увидел, что иностранец приказывает мастеру идти к монастырю. Степке показалось, что Гриша хочет возразить. Однако, подумав, он кивнул.

Медлить было нельзя. Как только Гриша, а за ним барон миновали ворота двадцать третьего дома, Степка шмыгнул в арку и опрометью кинулся в красный уголок. Промчавшись мимо дежурных — Оли и Тани, — он влетел в отрядную комнату, сорвал с гвоздя бинокль и понесся прочь.

— Степа, ты куда? — закричала вслед ему Таня, но он уже взбегал по каменным ступенькам.

Глава двенадцатая

Надо было мчаться со всех ног, чтобы кружным путем, через переулочек добежать до монастырских развалин раньше Гриши и барона. И Степка бежал, задыхаясь, чувствуя, как капельки пота струйками стекают по спине, по лбу, по груди…

Вот и конец переулка. Вот и последние окраинные постройки, деревянные домики за палисадниками, из-за которых выглядывают желтые мохнатые головки золотых шаров. Вот и поле, а за ним — мрачные развалины старинного монастыря.

Через поле, напрямик, Степка не побежал. Он свернул налево, к тропинке, что вилась за зеленым частоколом буйно разросшегося кустарника. Здесь он, наконец, остановился и отдышался. Теперь-то наверняка он успеет добраться до монастыря раньше Гриши и загадочного туриста из Гамбурга.

Выглянув из-за куста, Степка зорко огляделся. Ни глухонемого мастера, ни барона не было видно. Степка испугался. А что, если они заметили его? Что, если немец изменил свое намерение и они отправились куда-нибудь в другое место? Может быть, лучше было взять с собой еще кого-нибудь из ребят? Но едва он подумал об этом, как из-за домиков у края поля появились две фигуры: одна чуть впереди, другая — сзади. Степка поспешно навел на них бинокль. Да, это были Гриша и турист-иностранец.

Пройдя еще некоторое время позади Гриши, барон прибавил шагу, догнал мастера и остановил его, прикоснувшись ладонью к плечу. Поле было пустынно, и барон, очевидно, решил не ходить дальше. Они стояли теперь друг против друга — седой высокий немец и мастер из четырнадцатого дома. Гриша исподлобья настороженно смотрел на иностранца, словно дожидаясь, когда тот начнет свою безмолвную речь. Наверно, туристу не терпелось поскорее расспросить о чем-то глухонемого. Он быстро огляделся и сделал нетерпеливый жест, который означал: «Что это значит?»

Гриша не отвечал. Он стоял все так же неподвижно, исподлобья глядя на иностранца.

— Что это значит? — в нетерпении повторил барон. — Как ты очутился в этом городе?

— Я могу жить там, где хочу, — резко ответил Гриша, — Я свободный человек.

Барон взглянул на него насмешливо.

— Свободный, пока никто не знает…

— Здесь все знают, — немедленно перебил его мастер.

От напряжения, оттого, что Степка сидел в неудобной позе, скрючившись за кустами, у него ломило спину и руки, начали болеть глаза… Все труднее становилось ему следить за убыстряющимся с каждой секундой темпом знаков, жестов и движений Гриши и иностранца. Но он хорошо понял заданный бароном вопрос: не собирается ли мастер вернуться на родину?