Словно в подтверждение моих слов, где-то недалеко очень громко кукарекает петух, и я в отчаянии закрываю дневник. Поговорить не с кем, а разговаривать с самой собой уже утомительно. Хватит разводить демагогию! Пора что-то делать!
Проблема в том, что я трусиха по натуре, меня можно только на слабо взять – тогда я действую вообще безрассудно. А в одиночку я не способна на подвиги. Разве что только ради того, чтобы потом рассказать об этом кому-то. Максу, например.
Последнее время он совсем не выходит у меня из головы, и, находясь так далеко от него, я, кажется, начинаю его идеализировать. Нашла тысячу оправданий тому, как он вел себя, и почти превратила его в настоящего принца. Теперь грезы об этом принце меня преследуют днем и ночью, каждый раз обрастая все новыми и новыми прикрасами.
Ударяю себя кулаком по лбу за сентиментальный кретинизм.
Тем не менее, закрываю глаза и помимо собственной воли представляю себе, как в дверь стучат. Я с безразличным видом открываю ее, а там – он. Такой красивый…Он улыбается своей сногсшибательной улыбкой и обнимает меня. Его губы легко касаются моей щеки, а потом находят и мои губы…
В дверь, и правда, стучат. Мое сердце бешено бьётся в груди, и я глупо хихикаю такому совпадению.
– Анна? Ты здесь? – Я узнаю голос Габриэля и радуюсь, что это по-крайней мере, не Марта с очередным предложением почистить у коров или покормить кур. Дело в том, что когда я здесь была в последний раз, меня порядком развлекали эти занятия. Но, честное слово, я уже не маленькая девочка, чтобы бегать за курочками и радоваться этому.
Габриэль, как и большинство аргентинских парней, красив и явно следит за своей внешностью. Представьте себе деревню в России. Представили? А можете представить ухоженного парня с модной прической, и пахнущего дорогим мылом, проживающего в этой деревне? Так вот, в Аргентине, это в порядке вещей. Вы никогда не увидите мужчину, старше пятнадцати лет, небрежно одетого и воняющего потом. Нет, они работают не меньше русских мужиков, но как-то им удается совмещать одно с другим. Они все укладывают свои волосы, и редко носят короткие стрижки. Мой папа такой же. Дома он никогда не оденет майку с дыркой или с пятном. Это скорее по части мамы. Она вообще небрежно относится к своей внешности. Но, будучи высокой блондинкой с идеальной фигурой, думаю, она себе может это позволить.
Габриэль жестом спрашивает разрешения войти в мою комнату, и я также жестом отвечаю.
– Вот, решил забежать, посмотреть, как ты. Знаешь, Белен немного перегнула палку, и я хотел извиниться за нее. Она очень переживает из-за того, что повредила ногу и не может сейчас танцевать. Выступление всего через неделю, и, похоже, к этому времени она не восстановится.
– Белен переживает не из-за повязки. А из-за тебя.
– Что? – Габриэль щурит глаза и ухмыляется. Боже, как же ему идет эта ухмылка!
Я качаю головой.
– Неужели ты ничего не замечаешь? Она нападала на меня не из-за того, что я плохо танцую, а из-за того, что я танцую с тобой!
– Ошибаешься. Белен никого не любит. Она только и думает о том, чтобы поступить в театральный. Мечтает танцевать на Каминито.
– Мечтает стать уличной танцовщицей?
– Получается, что так. Ей кажется такая жизнь романтичной. Никаких коров, никаких петухов. А только меняющаяся толпа людей, уличные фонари и танго.
– И ты. Под этими фонарями.
Габриэль громко смеется, и я с ним тоже.
– Послушай, я действительно хотел немного порепетировать. У тебя есть стерео система?
– А что, похоже, что в этом доме есть что-то современнее патефона?
Габриэль смешно поджимает нижнюю губу и морщит нос.
– Вот и я про то же.
–Тогда пойдем ко мне?