Первый практикум. Напиток бессмертия. (СИ)

Коровы, кстати, были совершенно не похожи на наших тучных бурёнок, ни статью, ни безмятежным пацифистским характером. Ходили эти коровы, где им заблагорассудится. Они флегматично жевали, стоя посреди шумных улиц и лёжа в теньке. Они объедали чьи-то кусты, перегораживали путь прохожим и ни на кого не обращали внимания. А люди в свою очередь не трогали их, вежливо обходили и резво подбирали оброненные ими священные продукты жизнедеятельности. Этими лепёшками потом женщины облепляли заборы, видимо, чтобы те подсохли. Ну или осенили их своей святостью, кто их знает? Виктор слышал, что такими лепёшками можно топить печи, хотя, кому это нужно при таком обилии дров?

Крыши домов были сделаны из пальмовых листьев и тростника, красиво сплетенных в циновки, а иногда и просто наваленных связанными копнами. Прямо как солома на избах с фотографий старых русских деревень. На улицах валялись листья, глиняные черепки, скорлупа кокосовых орехов. На мусор никто не обращал внимания.

Если к мусору на дороге все относились с философской отстранённостью, то чистоту собственного тела соблюдали строго. За время шествия ребята увидели, как минимум, пятерых человек, поливавшихся из ковшиков и мылившихся прямо перед дверями своих хижин. Повсюду на растянутых верёвках сушилось выстиранное бельё. Заборов между домами, кстати, не было вообще.

– А ты откуда всё это знаешь? – подозрительно спросил Вельский.

– Кино люблю, – смутилась Настя.

– Какое? – не понял Сорокин.

– Какое-какое? Индийское! – рявкнула Ольга. – Ты, Сорокин, поразительно бронелобый!

Виктор предпочёл не акцентировать общее внимание на том, что он тоже бронелобый, и сделал вид, что слова Ольги для него новостью не стали.

– Наверное, есть только две страны, где можно танцами спасти себе жизнь! Индия и Куба, – заметила Маша.

– Ещё Греция! – подал голос Асатиани.

– Да хоть Зимбабве! Никого не смущает, что мы их понимаем? До сегодняшнего дня я думал, что не знаю хинди, – вдруг сказал Вельский.

Виктор даже с шага сбился, но быстро восстановил темп под удивлёнными взглядами конвоиров. И действительно! Ситуация стала казаться ему ещё более абсурдной, хотя пять минут назад он считал, что это попросту невозможно.

– Будем разбираться по мере поступления! – отрезал Берг. – Сейчас нам важнее, чтобы нам не сделали зимбабвийский вариант харакири за то, что мы не так почесали нос! Продолжай, Насть!

– Про касты не спрашивать! Это неприлично, – вскинулась Настя.

– Да чёрт с ним! Всё рассказать не успеешь. Сиди рядом и подсказывай, – проговорил Кривов.

– А нас, скорее всего, уведут… – сообщила Настя просто.

– Куда? Кого? – не понял Виктор.

– Девчонок. На кухню или ещё куда, – пожала плечами Настя. – Если, конечно, мы идём в гости, а не на суд, – мрачно добавила она.

– Это ещё почему? – наседал Виктор. – Я против!

– Женщины не сидят за столом с мужчинами… – пояснила Настя. – Даже в семье.

– И почему мы не попали в какой-нибудь матриархат с красивыми ребятами? – прорычала Ольга.

– Тебе здесь красивых ребят мало? – игриво сказал Асатиани.

– Мало, Гоша, мало! Катастрофически, – отрезала Ольга.

Георгий обиделся. А Ольга глянула на него и продолжила:

– И их станет ещё меньше, если ты, Гоша, где-нибудь опростоволосишься, и тебя убьют!

– Извините, пожалуйста! – Виктор решился обратиться к ближайшему провожатому. – А куда мы идём?

– Мы идём в дом к плотнику, – вполне дружелюбно ответил тот. – Он староста Шараньяпуры. Пусть решает, что делать.

– Шараньяпуры? – переспросил Виктор.

– Наша деревня. Мы называем её Шараньяпура.

Ну, на месте их не убили, что радовало, но судьба их всё равно оставалась туманной. Виктор мало знал о степени кровожадности местных плотников.

По мере их продвижения за ними собиралась толпа, состоящая в основном из детей. Все смуглые, с подведёнными чёрным глазами, со штрихами и точками на лбах, в цветастых платках и со звенящими браслетами. Они беспрестанно тарахтели и неприкрыто рассматривали путешественников. Виктор почувствовал себя жирафом, которого решили провести по улицам Петербурга на потеху толпе. Наибольший ажиотаж вызвали беловолосый Берг, исполин Саша и ярко-рыжая Ольга. На них указывали ладошками и некоторые даже норовили потрогать. В общем, процессия быстро переквалифицировалась из этапирования в цирковое шествие.

Их подвели к большой хижине без окон. Она отличалась от других разве что размерами. Круглое глинобитное строение с высокой крышей из сплетённых пожелтевших пальмовых листьев. Искусно вырезанная двустворчатая пёстро раскрашенная дверь смотрелась странно в неровной стене. Навес из тех же листьев на бамбуковых стропилах был пристроен к стене и накрывал летнюю кухню с печью, стоящей прямо на земле. Сооружение напоминало перевёрнутый казан с отверстием и крышкой сверху.

– Тандур, - проговорил Руслан, кивая на печку, у которой кашеварили три женщины.

Все вокруг оторвались от работы и с интересом смотрели на приближающуюся толпу. Во дворе Виктор увидел приспособления для плотничьего труда. Похоже, они пришли.

В гостях у плотника.