Первый шаг

Джим подъехал ровно через час. На этот раз он был чисто выбрит, бодр и свеж как никогда. Одеться решил элегантно и в то же время просто: джинсы и дорогой вельветовый пиджак. Его обрадовало, что и на Норе оказались вельветовые брюки. Конечно же мелочь, но все-таки приятно.

В этот раз Нора показалась ему намного приветливее. И хотя холодок в глазах не исчез, она охотно отвечала на вопросы и даже сама задавала их.

Джим решил, что в первую очередь им необходимо поехать на Трафальгарскую площадь. Нора не возражала.

— В сущности, я совсем ничего еще не видела, в центре была только проездом. А из окна машины много ли увидишь?

— Ну конечно. Обещаю, я устрою вам настоящую экскурсию, — с улыбкой ответил Джим. — Правда, не знаю, надолго ли вас хватит.

— А вот об этом не беспокойтесь. И потом, мы в любой момент можем перекочевать в очаровательный английский ресторанчик, не правда ли? — сказала она, чеканя слова и, как показалось Джиму, утрируя акцент.

Они ехали на его машине, и Нора сидела на переднем сиденье. Было жарко, ветер врывался в приоткрытое окно и развевал светлые волосы Норы. Она то и дело поправляла их, но тщетно.

— Вы похожи на скандинавскую богиню, — серьезно сказал Джим, когда Нора в очередной раз попыталась убрать волосы со лба.

— Вот как? — Девушка насмешливо приподняла брови. — А вы хоть знаете, как они выглядят, скандинавские богини?

Джим смутился. Снова она подловила его. В голове бродили тысячи шаблонных сравнений, он озвучивал их не думая; просто потому, что в определенных ситуациях принято говорить определенные вещи. А Нора, оказывается, все замечала и ко всему прислушивалась.

— Ну вот, вы опять попрекаете меня моим невежеством, — ответил Джим, глядя на дорогу. — Допустим, я этого не знаю. Но в моем представлении эти самые богини должны выглядеть точно так, как вы. Ответ принимается?

— Принимается! — со смехом отозвалась Нора.

Отлично! Вот он уже и развеселил ее. Не такая уж она недотрога. Просто в тот вечер у нее, очевидно, было плохое настроение. А может, это он держался слишком скованно и принужденно. Женщины ведь всегда чувствуют такие вещи и, нет чтобы помочь, всегда подливают масла в огонь.

— Расскажите мне о себе, Нора, — попросил Джим, когда они вышли из машины и пешком пошли по направлению к площади.

— Что вас интересует? — холодно спросила она.

Джим никак не мог привыкнуть к постоянной смене ее тона. Казалось, Нора привыкла играть роль неприступной дамы из высшего общества, но эта роль не совсем шла ей. В те редкие минуты, когда она забывалась и начинала вести себя как обычная двадцатилетняя девушка, разговаривать с ней становилось намного проще.

— Абсолютно все. Чем вы занимаетесь, что любите, какие у вас увлечения, — сказал Джим, памятуя наставления Келли.

Нора ненадолго задумалась. Что же рассказывать? Но как ни старалась, ничего особенно интересного из своей жизни припомнить не могла. Уроки танцев, званые обеды, университет — фи, какая скука! Разве что редкие встречи с Мартином, но вряд ли мистеру Сандерсу будет интересно об этом слушать.

И Нора решила не вдаваться в унылые подробности и изложить хрестоматийную версию своей жизни.

— Я учусь в университете Мальмо, на факультете искусств… — начала она.

— Искусств? Как интересно, — отозвался Джим. — И какие же искусства вы изучаете?

— Музыка, живопись, театр — всего понемногу, — ответила Нора. — Я больше всего люблю театр.

Это было не правдой. Как все холодные люди, Нора не могла всерьез увлечься искусством перевоплощения, она не верила театру, актеры не убеждали ее в искренности своих чувств, декорации казались жалкими картонками. Не любила она и музыку — даже самые красивые звуки ничего не пробуждали в ее душе. На факультет искусств она пошла лишь потому, что это было так красиво, так необычно и неизменно вызывало приятную реакцию: ах, как интересно!

— Вот как? А я, признаться, нечасто бываю в театре. Музыку люблю. А театр мне кажется немного скучным, — честно признался Джим.

Да, он хотел произвести приятное впечатление. Но из своего жизненного опыта яснее всего усвоил одно: никогда не надо лгать, тем более важному для себя человеку. Даже в мелочах.

Нора, к его удивлению, вдруг посмотрела на него с неподдельным интересом и даже с уважением. Вот честный человек, подумала она. Не притворяется, не закатывает глаза, не строит из себя завзятого театрала, как это обычно делают люди, считающие себя вежливыми.

— А вообще-то я люблю танцевать, — сказала Нора. — Абсолютно все: и бальные, и современные, и спортивные танцы.

— Вы, наверное, очень хорошо двигаетесь, — отметил Джим, бросив взгляд на ее изящную гибкую фигурку.

— О да! — воскликнула Нора и, смутившись, добавила:

— Так говорят.

— Не сомневаюсь. И надеюсь, у меня будет возможность в этом убедиться, — с надеждой произнес Джим.

Нора неопределенно улыбнулась. Нет, Этот мужчина по-прежнему не очень нравился ей, но, по крайней мере, перестал раздражать.

— Ну вот, Нора, мы с вами стоим на Трафальгарской площади. В некотором смысле это самое сердце старого Лондона, — сказал Джим. — Площадь названа так в память…