Первый шпион Америки

Сашка, увидев Ксенофона Дмитриевича, расхохотался. Когда-то он выглядел красавчиком: черные кудри, почти античный греческий профиль, большие черные глаза. У отца было намешано много восточных и южных кровей, как и у матери, Анны Михайловны. Но с годами, а Фрайду стукнуло уже сорок девять, появились мешки под глазами, прорезались морщины, нос стал рыхлым и пористым. Зато Маша, его сестра, которой исполнилось только восемнадцать, выглядела как греческая богиня. Ксс-нофон, первый раз увидев ее, несколько секунд не мог отвести восхищенных глаз.

Каламатиано с Сашкой расстались в три часа дня. Полковник помогал Ксенофону и Девитту Пулу отправлять гроб Саммерса в Мурманск, откуда его по морю уже переправят в Штаты, они даже выпили по рюмашке, помянув старого ген консула, а через полчаса Фрайду позвонил Рейли и напросился на ужин с третьим липом, коего Сашка якобы никогда не видел.

— Я же знал, что он за тобой поехал! — обнимая Ксенофона, смеялся Сашка. — А он мне, ты знаешь Сида: это очень важный для меня человек, от него многое зависит в этот мой приезд, да и для тебя тоже, ты уж постарайся, я заплачу, денег у меня много, но чтобы все — как у Александра Фрайда времен четырнадцатого года. Я даже подумал, что Рейли притащит Троцкого, тот любит дружить со всякими иностранцами, встал на уши, чтобы собрать что-то на стол, он же из Америки прикатил и не знает, что простой народ и белому хлебу рад. А моя Машка, которой я все это рассказал, мне и говорит: да он Ксенофона Дмитриевича привезет, ты что, не понял? Но я все же немного посомневался, говорю, Кену не до того, мы только что с Саммерсом простились…

С полковником конной артиллерии Фрайдом, который поначалу был прикомандирован к латышскому полку в Кремле, а теперь перебирался на работу в Главное управление военных сообщений на должность заместителя начальника, Сидней и Ксенофон были знакомы давно. Перейти в ГУВО Сашке посоветовал Каламатиано, поскольку с первых же дней организации Бюро Ксенофон Дмитриевич, обзвонив всех своих старых знакомых, кому доверял и кого знал немало лет, предложил Сашке с ним работать.

Все началось с той самой автомобильной сделки еще до первой мировой войны, когда капитан Фрайд был откомандирован российским Генштабом в Нью-Йорк для закупки американских автомобилей. Сделку проводили Ксенофон Дмитриевич и Сидней. Сашка Фрайд, хорошо разбиравшийся в автомобилях, выступал в роли эксперта и контролера, но с первой же секунды их тройного знакомства между ними установились столь теплые отношения, что они продолжились и потом. Каламатиано и Сашка встречались почти каждую неделю по поводам и без поводов, на праздники и просто в будние дни. Ксс-нофон Дмитриевич мог запросто прийти к Сашке, лечь отдохнуть, попить чаю, столь гостеприимно его там привечали и все искренне любили: и Сашкина мать Анна Михайловна, и его красивая сестра Мария, которая одно время была сильно влюблена в Кена, написала ему объяснение в стихах, как Татьяна Ларина, но Ксенофон Дмитриевич был женат и посо-ветовал Маше найти «объект попривлекательнее».

Отношение к большевикам в семье Фрайдов было как у многих интеллигентных семейств: негативное, поэтому Сашка и раздумывать не стал, идти работать в Бюро или нет.

Уже в начале мая на Каламатиано работало двадцать два агента, поставляя сведения из разных источников. Девятнадцать из них были старыми приятелями или добрыми знакомыми Ксенофона Дмитриевича.