Первый (СИ)

— Ты обещал меня отпустить, — напоминаю ему, хотя самой горько от своих же слов. Больше всего мне хотелось бы остаться с ним, здесь. Вот так лежать в обнимку, заниматься сексом и узнавать его больше и больше. Но кроме этого желания есть еще кое-что другое — моя семья, которая сойдет с ума, если я не вернусь, Олеся, с которой я хочу, как минимум, поговорить и выяснить некоторые моменты, люди, которые прикрывали мой побег от бдительного ока отца опять же.

— Так когда?

Чувствую, как Марат напрягается — его объятия становятся жестче, а дыхание неуловимо меняется. Оборачиваюсь, чувствуя, что в его глазах я найду ответ.

Но то, что я вижу, разбивает мне сердце.

— 22 Вика

С момента, как я попыталась признаться Марату, кто я и как меня зовут, прошло почти два дня. И за это время я практически схожу с ума.

Во-первых, на мой вопрос, когда он меня отпустит, Бессонов лишь холодно отстранился и бросил, что сейчас это небезопасно. Сколько бы я ни пыталась добиться ответа, ничего не вышло — он просто проигнорировал меня. Утащил в душ, где я попыталась манипулировать чисто по-женски. После чего я получиля ледяной взгляд, а затем Марат ушел, оставив меня одну.

Во-вторых, тем же вечером он уехал. И не вернулся! Хотя я едва ли не до полуночи караулила возле окна, желая продолжить наш неоконченный разговор.

Но ничего…

Проснулась рано — злая и раздраженная. Первое, что сделала — пошла искать Марата. Вот только его снова не было. То ли уехал еще раньше, то ли вовсе не приезжал. Охранник, которого я встретила, отморозился и не стал отвечать на мои вопросы.

Промаявшись полдня, я решила пойти банальным, но работающим путем — спровоцировать Бессонова. Сидеть и ждать, когда он снизойдет до разговора со мной я не могла — часики тикали, и мне надо было возвращаться домой.

Переодевшись в джинсы и кофту, чтобы не провоцировать мужчин слишком сильно, я отправилась гулять по территории. И если в прошлые разы я пыталась осматриваться незаметно и осторожно, то теперь делала это нагло. И начала прямо с той самой недостроенной бани.

Поймали меня, когда я в очередной раз направилась к дальней калитке. Незнакомый охранник преградил мне дорогу и попытался суровым взглядом дать понять, что я ошиблась. Но я-то, ясное дело, сдаваться не собиралась.

— Пропустите, пожалуйста. Мне ваш босс разрешил, — соврала я и попыталась обойти мужчину. Тот сделал шаг в сторону, снова вставая у меня на пути.

— Так и будем танцевать? — насмешливо фыркнула я. — У вас работы вон много — надо топ-топ по территории.

Злость на Бессонова делала меня абсолютно бесстрашной. Отчего-то у меня была дикая уверенность, что никто из его работников не позволит себе ничего лишнего в отношении меня. Не после того, как мы с Маратом стали близки.

— Не положено, — гаркнул охранник.

— А я не спрашивала! Отойди или…

— Что тут происходит? — раздался позади знакомый голос. Обернувшись, я увидела того, кто был тут самый главный среди охраны.

— Мартын, хоть ты ей объясни, а?

— Идем, дорогуша, — резко заявил тогда тот, сцапав меня за локоть, и потащил обратно к дому.

— Я вообще-то гуляла! — возмутилась, пытаясь упираться. Но куда там — этот лось пер как танк. И силища у него была не меньше, чем у Марата, хотя внешне Мартын был ниже и худее, чем Бессонов.

— Прогулка окончена! — рыкнул он. — Или хочешь в подвале посидеть?

— Это в прачечно, что ли? Или отправишь меня с грушей тренироваться?

Мартын резко притормозил, зыркнул на меня, так, что по идее я должна была бы испугаться. Но нет. У меня таких вот грозных мужиков у отца дома — полон отряд. И каждый тоже пытался меня оберегать таким вот суровым методом.

У меня даже не ёкнуло ничего. Сейчас я чувствовала себя здесь в безопасности, и это слегка кружило голову, расширяя границы моей наглости.

— В настоящий подвал, — медленно произнес Мартын. — С крысами. Будет жаль портить такое милое личико.

Не то чтобы я впечатлилась, но решила пока на рожон не лезть. А остаток дня провела в доме, где облазила все, что можно. Охранники если и видели это по камерам, то ничего не предприняли.

Правда, и интересного я ничего не нашла. Ну, разве что зависла в гардеробе Марата, глядя на его рубашки. Мне до чертиков захотелось стащить одну и напялить на себя. Настолько, что аж руки зачесались. Мама так иногда делает с рубашками отца. В такие моменты у него всегда появляется особый взгляд, понятный только им двоим.

А рубашку я в итоге все же стащила, ага. Темно-синюю. Как раз под цвет его глаз.

Вечером я снова ждала хозяина дома и планировала высказать ему все, что думаю. В общем, у меня был целый план, который опять не пригодился.

Потому что Бессонова я снова не дождалась, заснув слегка за полночь.

Но сегодня утром я полна решимости расспросить того же Мартына и получить ответ — где шастает Марат? И какого, спрашивается, он не появляется дома?

Однако весь мой боевой запал сдувается в одно мгновение, когда я, сидя на кухне, вдруг вижу интересную картинку — та самая дамочка, что так недовольно верещала про шмотки, спокойненько стоит и чирикает о чем-то с Мартыном. А тот ей улыбается!